Константин Карманов - Ландскнехт. Современная производственная повесть

Два главных противника, которых так боялся губернатор, оказались людьми совершенно разноплановыми. Один из них, имеющий забавную фамилию Мартышкин, был бывшим спортсменом. В начале весёлых девяностых погрузился в мелкий бизнес. По слухам сошёлся с местными бандитами и сам вроде бы бандитствовал по мелочи. Потом, непонятным образом, сделался протестантским пастором и открыл в Кулаге молельный дом в собственном гараже. Когда свободу и демократию в стране начали потихоньку душить, Мартышкин заделался записным оппозиционером, стал активничать на всех подряд общественных мероприятиях и непрерывно против чего-нибудь бороться. Персонаж был весёлый, говорливый, очень шустрый и моторный, чем, собственно, и был особенно опасен.

Второй был человеком серьёзным, степенным и потому особой опасности не представлял. Фамилия его была Чернов. Двадцать лет назад его избрали председателем законодательного собрания Кулажской области и он автоматически оказался сенатором, поскольку сенат страны в те годы состоял из глав законодательной и исполнительной власти регионов.

Потом этого великого государственного деятеля потихоньку слили и отправили с глаз долой подальше в длительную командировку в Страсбург, представлять Родину в какой-то мутной структуре Евросоюза. Чернов забрал туда семью, подъедался там довольно долго и окончательно пропитался идеалами либерализма, евросоциализма и прочего народовластия. Лет через пять эта приятная должность понадобилась кому-то из более политически грамотных и полезных власти деятелей и Чернову пришлось возвращаться домой, однако, слава Богу, хотя бы его повзрослевшему сыну всё-таки удалось зацепиться и остаться в Европе.

Дальше случилось страшное. Чернов, набравшийся в Страсбурге всяких чуждых нашему народу идеалов, спятил на почве законотворчества и погрузился в написание некоего закона о местном самоуправлении, о чём его, собственно, вроде как, никто и не просил. Написание этого никому не интересного закона заняло у него лет семь. За это время более шустрые политики выпихнули Чернова отовсюду окончательно, и он потихоньку превратился в тихого городского сумасшедшего, который везде ходил с потёртым портфелем и ни о чём, кроме своего закона, больше говорить не мог. Как и Мартышкин, Чернов участвовал во всех оппозиционных движениях и сборищах одновременно. Видимо ему было очень обидно, что его детище, его любимый и архиважный закон никто не хотел ни читать, ни рассматривать.

У Кости сложилось стойкое ощущение, что основным кредо главных оппозиционеров было – «Мы за любой кипеж кроме голодовки!». Работать против таких людей было не стыдно. Душителем добра и свободы Костя себя не почувствовал.

Хозяйкой Паши Лёшкина была довольно известная в бизнес-кругах Анна Сергеевна Моранская. Когда-то в её руках оказался самый крупный в стране столичный комбинат пищевых концентратов. Толковая дамочка произвела необходимые модернизации и начала заваливать рынок «предметами похожими на еду» в ярких, современных упаковках. Несколько позже, для расширения производства, прикупила бывший консервный завод в посёлке Деткино Кулажской области, где теперь и предстояло делать выборы. Переоборудовала его, перепрофилировала и загрузила производством своих малосъедобных изделий. Всё это вместе называлось красиво и пафосно – «Отечественный продукт». Через некоторое время для обслуживания финансовых потоков от своего производства и торговли Моранская купила маленький банк с незапоминающимся названием и получилась небольшая, но крепкая финансово-промышленная группка. Сама хозяйка в Костином сознании проходила под простой и короткой кличкой «мадама».

За десять минут до назначенного времени Костя с Панасюком встретились у входа в банк Анны Сергеевны. Встретить их вышел безликий помощник и со всем уважением проводил гостей на второй этаж в переговорную, где уже ждал старый знакомец Лёшкин. Мадама бодро вошла в помещение буквально через минуту. За ней по пятам следовал юноша с удивлённым лицом и папочкой в руках. Появившаяся как будто из ниоткуда девушка предложила всем кофе. Представились, познакомились. Моранская без всяких прелюдий сразу перешла к делу. Косте это понравилось. В дамочке чувствовался острый ум и большой опыт реального бизнеса.

Широкими мазками, без лишних подробностей обсудили план действий. Чтобы минимизировать бюджет кампании, на некоторые направления работы решили привлечь специалистов Моранской и прочие имеющиеся у неё ресурсы, вроде помещения на заводе под избирательный штаб и, итак уже получающий свои зарплаты, обслуживающий персонал. Специалисты, которых обычно использовал Костя, для этой мини кампании были явно слишком дорогие. Лёшкин тут же получил указание подобрать из имеющихся юристов и бухгалтеров, более-менее толковых и озадачить их изучением федерального и регионального законов о выборах.