Алиша Шати - С индийским подтекстом. Романтическая повесть

– Ничего-ничего, – барин сделал неглубокий поклон, одной лишь головой – мужчине, и чуть более глубокий, выражавший искреннее почтение женщине, его прелестной дочери, – что привело вас ко мне?

– Моя дочь, Деви, – обернулся отец к девушке и начал объяснять на хинди, – потеряла свой дневник, сегодня она осмотрела весь дом, но не смогла его найти, она полагает, что оставила его у вас во время занятия. Вы не могли бы проверить, возможно это действительно так.

– Конечно, я непременно осмотрю классную комнату, – кивнул головой барин и обернувшись к Деви, стараясь проявить максимальную заинтересованность, спросил её на русском, – вы не помните, где вы могли его оставить?

– Помню. – ничуть не смутившись внезапного перехода на только изучаемый ею язык, ответила молодая индианка, – Я оставила его на столе, где мы занимались письмом, мсье Степан.

– Хорошо. Пройдёмте в классную, осмотрим стол, – вежливо предложил молодой барин гостям, и они проследовали за ним в просторную и светлую, даже в вечернее время комнату.

– Да у вас тут настоящий эскола! Палацио… знаний! – воскликнул индийский мсье, стараясь с одной стороны сказать нечто приятное учителю, хозяину дома, а с другой, ввиду своего поверхностного знания иностранных языков, используя сразу всё, что вспоминалось. Он с восхищением оглядывал убранство классной. Со вкусом организованные предметные секции были наполнены книгами, обложки некоторых пестрели разными цветами и шрифтами, они соседствовали с другими – более спокойных тонов, здесь были и приборы для проведения физических опытов на специальном столе, макеты Вселенной – на выделенных рабочих поверхностях, карты, химические таблицы, доска для письма, доска для рисования, мольберты для живописи. Это действительно выглядело как маленькая школа в отдельном поместье.

Пока индийский мсье осматривал классную, молодой хозяин с не меньшим, а может быть, и большим, любопытством изучал его дочь. Изящно уложенные тёмные волосы были обрамлены вплетенными внутрь драгоценностями. Черные ресницы, казалось, доходили до самых бровей, которые явной ровной линией и еле заметным движением могли на своём языке подчеркнуть любую эмоцию хозяйки этого прекрасного личика. «Она могла бы с лёгкостью претендовать на роль настоящей индийской махарани… – думал Степан Александрович, уже не стесняясь своего долгого и вовсе вышедшего за рамки всяких приличий взгляда, – а может быть, даже и мамы Яшоды, и даже.., о непостижимая, имеющая миллионы смыслов Вселенная..! – воскликнул он мысленно, принимая свой обычный философский взгляд в лиричном настрое, – может быть, даже – Радхи! Радхарани!»

– Эээ… как же вы сумели вобрать столь внушительную учёную часть? – индийский джентельмен говорил по-русски с сильным акцентом, впрочем, его речь была вполне понятной.

– Всё, что вы здесь видите, было собрано в течение не одной жизни. Я имею ввиду жизни нескольких поколений. – уточнил молодой барин, видя, как поползли вверх брови индуса, удивившегося такому ответу русского помещика. – Всё это мы имеем честь видеть благодаря труду и изучению законов жизни моего прадеда, деда, отца и их семей. Прадед мой был крепостным, да-да, но ему удалось благодаря своему таланту и незаурядным способностям в музыке получить вольную и пустить свою жизнь по новому руслу, творческому. Он был одаренным музыкантом-мультиинструменталистом, одно время даже возглавлял крепостной оркестр. Отец же, родившись уже свободным, выучился на архитектора, и позже выстроил то поместье, в котором мы с вами сейчас и пребываем, а ваш покорный слуга пока лишь организовал вот эту часть дома для удобства занятий и продолжает приводить в порядок здесь то, что нуждается в повышенном внимании.

– Как интересно!

– Прошу прощения, мсье Степан, – вмешалась в разговор Деви, – здесь нет моего дневника, извините нас за беспокойство в столь поздний час. – Она сложила ручки у груди и слегка кивнула головой. – Наверное выпал из сумочки по дороге.

Степан Александрович почувствовал себя неловко, в груди словно осы кольнули его своими ядовитыми жалами, к горлу подступил ком. Индийский мсье поблагодарил барина и, попрощавшись, они с Деви ушли. Его Светлость выпил глоток воды, неприятные ощущения при этом отступили, и он плюхнулся в кресло. На душе скребли кошки. Надо же, впервые в жизни ему пришлось так гнусно солгать. И ради чего? Ради пошлого любопытства! Он резко откинул голову набок, как будто бы смотря вперед, увидел себя в зеркало, и ему стало невыносимо противно. «А может быть, это вовсе не пошлое любопытство? – закрадывались к нему мысли. – Может быть, за этим что-то есть… Какая нелепая случайность… Да… да…» – мысли текли друг за другом, не давая ему возможности сосредоточиться. Впрочем, утро вечера мудренее, – Степан Александрович взял себя в руки, вылез из кресла и направился к себе, чувствуя себя совершенно разбитой, никчемной калошей. Я обязательно придумаю, как всё исправить. Может, из этого что-то и выйдет. Нда… нда.. – поднимался он по лестнице в глубокой задумчивости, но как всегда, твёрдо настроенный на наилучшее решение.