Владимир Шарик - Здравствуй, земля целинная. Книга вторая

– Но это может задеть и нас? – Вячеслав Михайлович посмотрел в глаза Хрущеву, тот выдержал этот взгляд, выдержал паузу, ибо сомнения его тоже мучили в этом вопросе.

– Мы вынесем это дело на суд нашего народа, и пускай он нам вынесет приговор нашим поступкам.

Тяжело вздохнул и добавил.

– Кроме того без этого решения мы не сможем реабилитировать тех людей, которые продолжают находиться в тюрьмах и лагерях. Вот сразу после смерти Сталина твою супругу Полину Жемчужникову освободили из тюрьмы. Почему её освободили?

– Потому что она была не виновна.

– А почему посадили?

– Потому что Сталин в последнее время стал очень подозрителен, а Берия хотел подобраться и посадить меня, тем самым, он стал бы правителем страны после смерти Сталина.

– Так вот сейчас в заключении еще остаются тысячи и тысячи невинных граждан, которых мы должны освободить и вернуть им доброе имя. Кроме того, надо вернуть доброе имя всем незаконно репрессированным, ибо у них остались еще родственники и дети с клеймом "врагов народа". Разве мы можем оставаться безразличными к их судьбе, даже, если от этого даже пострадает наша репутация.

Молотову нечего было возразить на последние слова Первого секретаря ЦК КПСС, но внутри у него оставалось еще убеждение, что нельзя бросать тень на человека, под руководством которого страна сделала такие огромные преобразования. Он поднялся и направился к выходу, а Хрущев смотрел ему вслед и понимал, что он не переубедил этого человека, и еще предстоит сделать много усилий, чтобы преодолеть "культ личности", который глубоко засел в головах не только у старых партийцев.

Закатилось солнце в Казахстанской степи, быстро опускались сумерки. От горячей земли пошел сухой запах выгоревшей травы. От жары тяжело дышалось, сухие губы слипались, и их постоянно надо было увлажнять языком.

– Знаешь, что я сейчас больше всего хочу? – спросила Лена, которая вела за уздечку лошадь у своей подруги.

– Нет, не знаю, – уставшим изможденным голосом ответила Наташа.

– Ничего не хочу сейчас, никаких богатств на свете, только бы очутится на берегу нашего Днепра.

– Да, совсем скромное желание. Я б сейчас в любую лужу залезла, только куда не глянь, а вокруг только степь и степь. – В голосе Наташи было какое-то отчаяние. Она старалась не придаваться таким чувствам, но сейчас почему-то она себя чувствовала себя такой слабой, такой незащищенной. Ей хотелось сейчас заплакать и позвать маму на помощь.

– Я вижу подруга, что ты тоже наелась целины.

– Нет. Это тебе показалось, просто жара дает знать.

– Я вообще не понимаю, как люди могут жить, если мимо них не протекает никакая речка, пусть даже это будет ручеек, к которому б можно было подойти и умыться.

– Видно люди привыкли к этому.

Дальше они шли молча, предавшись своим переживаниям, конечно, вспоминали свой дом и Днепр, где они всегда пропадал каждый день летней порой, спасаясь в прохладной воде от июльского зноя. Уже месяц они жили вдали от дома, но Наташа ни секунды не сомневалась в том, что правильно сделала, приехав на целину.

– Смотри, кто там идет? – вдруг сказала Лена.

– Где? – переспросила Наташа.

– Да вон прямо по дороге идет.

Наташа внимательно присмотрелась в сумерки и увидела там знакомый силуэт парня. Сердце её учащенно забилось, она даже не поняла, почему это случилось. Ведь раньше она столько раз видела его, но никогда такие волнение не посещали её. Она была просто рада встречи, как с любым из своих знакомых, друзей. Но, чтобы сердце так застучало, словно, хотело выскочить из груди, такого еще не было. Наташа была рада, что сейчас сумерки и Лена не видит, какие преобразование произвели на его лице эти чувства.

– Ну, ты видишь его? – переспросила Лена.

– Вижу, – стараясь сдержать свое волнение девушка.

– Чего это он к нам идет? – с некоторым лукавством спросила Лена.

– Не знаю, – как можно равнодушней пыталась говорить Наташа.

– Он что теперь каждый день нас будет встречать?

– Не знаю, – только и смогла ответить девушка.

– Странно это очень, – заметила подруга и внимательно посмотрела на Наташу, и по её напряженному лицу при солнечном закате, поняла, что с ней что-то произошло.

– Что это вы так долго не едете в табор? – спросил Петя.

– Норму выполняли, – ответила Лена.

– А вы знаете, что здесь волки водятся?

– А ты что за нас переживаешь, – переспросила Лена,

– Да, переживаю. Я за вас отвечаю.