Галина Клюс - Любовь серой мышки

– Вы эти шуточки бросьте! Моя жена не такая! – сердито отрезал Игорь, догадываясь, к чему он клонит, – она сильно любит детей и даже на день их боится оставить.

– Да, но у нас есть дела, когда вполне добропорядочные женщины бросают семью и, очертя голову, бегут за другими мужчинами. Вы, пожалуйста, вспомните, был ли у неё кто-то на примете?

– Да нет у неё никого другого, – горячился Быстров. Он поймал насмешливый взгляд милиционера, который монотонными словами и своей медлительностью всё больше выводил его из терпения.

– А вы в морг звонили?

От этого вопроса Игорю стало как-то не по себе.

– Не могу я туда звонить! Может, вы сами это сделаете?

Пока сотрудник наводил нужную справку, Быстров был в таком страшном напряжении, что ему казалось, что у него вот-вот разорвётся сердце. Невыносимо было слушать, когда тот, кто сидел напротив, спокойно перечислял характерные приметы, касающиеся его жены. Нет, нет, всё, что угодно, только не это!

– Её там нет!

Но только у Игоря слегка отлегло от души, как милиционер « обрадовал» его своей грубоватой прямотой.

– Бывает, что трупы мы находим Бог знает когда и Бог знает где. Но будем обязательно во всём досконально разбираться! Так что не волнуйтесь.

Он выразительно посмотрел на Игоря и с недовольной гримасой принялся копошиться в каких-то толстых папках, давая тем самым понять, что у него дел по горло, и разговор на этом закончен.

На следующий день, оставив детей на тёщу, Быстров, укреплённый в мысли, что именно Завьялов виновен в исчезновении Ларисы, отправился к нему прямо на работу. Тот возглавлял одну из крупных торговых фирм. Игорь был решительно настроен припереть его к стенке. « Посмотрю, как эта мразь будет выкручиваться!»

Как только взбешенный Быстров, отстраняя рукой секретаршу, ворвался в его кабинет, Завьялов от неожиданности чуть было не прирос к стулу. Игорь был на целую голову выше его и с крепкими мышцами, а трусоватый по натуре коммерсант, надо сказать, побаивался рослых людей. Мышиные глазки его, заплывшие от жира, беспокойно забегали в разные стороны.

– А ну признавайся, гад, где моя жена, и что ты с ней сделал? – рявкнул Игорь, шагнув к сидящему за столом. Завьялов хотел вызвать охранника, и уже было дотронулся до нужной кнопки, но вдруг передумал.

– Простите, я не понимаю вас, – заявил он, – если у вас пропала супруга, то при чём здесь я!

– Ты, подонок, не корчи из себя невинного агнца! При чём он! Не ты ли с угрозами преследовал Ларису, и не тебя ли вчера видели в редакции! Ты зачем, тварь, туда приходил?

– Ну приходил вчера, и раньше там был! Ну ругался с вашей супругой, а что бы вы делали на моём месте, если б вашу жену так осрамили на весь город!

Вы бы посмотрели, что стало с моей супругой после той поганой статейки. Она в буквальном смысле превратилась в истеричку. От малейшего шороха вздрагивала. Я, откровенно говоря, боюсь за её рассудок. Писаки – ведь народ твердолобый. Им лишь бы опорочить человека, а что будет потом, им глубоко наплевать.

Но несмотря ни на что, я ещё с ума не сошёл, чтобы нанимать для вашей супруги киллера. Ещё хочу на свободе пожить.

– Имей в виду, негодяй, что тобой скоро вплотную займётся прокуратура! – многозначительно пообещал Быстров, покидая кабинет.

Прошло ровно две недели со дня загадочного исчезновения известной в городе журналистки Ларисы Быстровой. В редакции газеты, где она работала, только и разговоров было, что об этом происшествии. Потеря талантливой сотрудницы сразу же дала о себе знать. Несколько номеров без её гвоздевых материалов безнадёжно застряли в газетных киосках. Зато на редакцию обрушился целый шквал рассерженных читательских звонков.

Куда подевалась Лариса Быстрова? И когда опять будут выходить её статьи? Вопрошали люди, хорошо её знавшие. К поиску пропавшей подключилась общественность. Однако никаких следов, никакой даже самой крохотной зацепки, проливающей свет на эту тайну, увы, не было.

По настоянию Игоря, полиция всё же занялась Завьяловым, но никаких существенных улик так и не раздобыла. Подозреваемый держался спокойно, был твёрд, как кремень. Он твердил одно и то же: ходил, грозил и только. Больше за ним никакой вины нет. Однако достаточно было и одного беглого взгляда, чтобы убедиться в том, что он весьма торжествует. С пухлощёкого лица его не сходила гаденькая скользкая улыбка. Да и как ему было не радоваться. Быстрова со своими принципами сильно пошатнула его семейное благополучие, а теперь вот исчезла с горизонта.