Наталья Бушнева - Разные судьбы. Рассказы

От рождения мне давались разные имена: Тата, Наташа, Натка, Натуля, Наталья, бабушка Наташа, Наталья Алексеевна и просто Алексеевна. И за каждым именем скрывается своя история. И самая первая моя история началась давным-давно, и было это в другом государстве и в другое историческое столетие. А виновниками всего этого были два человека: Алексей и Юлия – мои родители. А сколько на земле таких историй сейчас? И сколько их было раньше, многие тысячи лет назад? И сколько их ещё будет!… В начале нынешнего столетия на Земле родился 7-ми миллиардный житель. И каждую секунду Земля пополняется новыми обитателями. И у каждого есть своя история – уникальная, неповторимая. У каждого есть своё детство, своё становление в жизни, своя любовь и свои пристрастия, свои дети и только свои внуки. И история жизни отдельно взятого простого человека или его семьи может оказаться любопытной, познавательной, хотя интерес к ней, возможно, будет ограничен достаточно узким кругом людей.

Не помню, кто сказал, что «прошлое нужно знать, чтобы понять настоящее и уметь предвидеть будущее». Причем нужно знать не только историю своей страны, но и историю своей семьи. Знать, насколько наш мир многообразен и занимателен! А он создан из великого множества атомов, молекул и их различных комбинаций, соткан из тысячи тысяч мгновений бытия! Он бесконечен, вечен и непознаваем! Познаваемы только единичные жизненные ситуации. Вот о них и пойдёт речь в наших рассказах.

Ночь. На улице темно, морозно… Две женские фигуры, закутанные в шали, вышли из калитки на заснеженную тропинку. Под ногами поскрипывал недавно выпавший снежок. В холодном воздухе были разлиты тишина и спокойствие. Только изредка с соседней, главной улицы доносился или скрип санных полозьев, или ещё реже звук мотора. А потом опять наступала тишина…

Одна из женщин прислонилась к забору и тихо застонала.

– Юленька, потерпи. Жди меня здесь, я сейчас кого-нибудь найду, – сказала её попутчица и побежала по узкой тропинке в сторону главной улицы.

Тёплая одежда и сугробы путались у неё под ногами, но она торопилась, так как знала, что её подруге требуется срочная помощь. А где её найти ночью, в военное время в глубоком тылу, когда и днём-то рассчитывать на участие других не приходилось? Она надеялась только на себя и на полбуханки хлеба, спрятанного за пазухой полушубка.

Юленька на вид казалась довольно-таки полной женщиной, а с учётом её низкого роста, намотанного на голове платка, тёплого полушубка и валенок походила на колобок. Такое сходство ещё более усиливалось, когда она приседала, постанывая и обхватив живот руками.

Было поздно, темнота усиливала чувство одиночества и страха перед предстоящими испытаниями. Только в окне одноэтажного домика, стоявшего напротив через дорогу, мерцало пламя одинокой свечи. Электрического освещения нигде не было. Самое высокое здание двухэтажного универмага, расположенного рядом на перекрёстке двух улиц, зловеще темнело и поблёскивало в лунном свете стёклами витрин.

Подмораживало… Высокие деревья, укутанные кружевной шалью из снега и инея, торжественные и сказочные, стояли по обе стороны улицы. А на небе сквозь морозную дымку проглядывали далёкие звёзды. Нигде ни звука… Тишина… Вдруг вдалеке послышался крик возничего:

– Но, шалая!.. Пошевеливайся!..

С главной улицы в переулок свернули сани. В них, примостившись боком на краю, сидела Юлина попутчица, её соседка по дому Лида. Она усиленно махала рукой:

– Юленька, вот и карета тебе подана. Давай-ка помогу, – Лида проворно соскочила на снег и побежала на помощь к своей спутнице.

Возничий – мужчина в телогрейке и стёганой шапке с опущенными ушами, тоже вылез из саней и, неуверенно потоптавшись на месте, заковылял на протезе к калитке. Подхватив с двух сторон Юлию, они осторожно вывели её на проезжую часть к саням и усадили на какую-то кошму. Мужчина взмахнул кнутом, и тощая лошадка торопливо побежала по накатанной дороге. Подруга Юлии, пристроившись рядом с ней, поддерживала её на крутых поворотах.

Вскоре сани остановились у двухэтажного здания больницы. Рядом с входом, за стеклом окна, одиноко горела керосиновая лампа, да в нескольких комнатах на нижнем этаже мерцал слабый свет. Попутчица Юлии помогла ей выбраться из саней, поднялась с ней на крыльцо и постучалась в дверь. Выглянула пожилая санитарка и ворчливо проговорила:

Читать дальше