Анна Орловская - Жмурки со Вселенной

Видимо, ассоциация с певцом и водкой повлияла на решение поддержать разговор. Вообще, в таких случаях придумываю изощренные фразочки типа «в каком году изобрели компас?» и тому подобное. Но тут парень мне нравится, и сегодня я не зануда.

– Лили́.

– Какое странное имя. Или это псевдоним?

– Нормальное имя, – отвечаю ему сквозь зубы, словно я лев, защищающий территорию. Мое имя никто не должен трогать.

В руках он держит книгу, которую когда-то скачивала, – «Ложная слепота» Питера Уоттса. Только моя электронная версия сейчас «пылится» среди гигов, хотя каждый день обещаю себе, что обязательно прочитаю все, что хранится в папке «Мои книги».

Григорий, видимо, обращает внимание, что я смотрю на его руки, спрашивает у меня, указывая на книгу:

– Читали?

– Только собираюсь.

– Ого, не каждая девушка интересуется настоящей фантастикой.

Ого – раздается и в моей голове. Странно, что у меня хранится эта книга, наверное, скачала из-за понравившегося названия. Со всей деловитостью отвечаю:

– Говорят, самые умные читают научную фантастику.

– Не… скорее самые умные ее пишут.

Мы оба улыбаемся. Краем глаза замечаю приближавшуюся свою остановку, быстро поднимаюсь с места, вслед за мной встает и Григорий.

– Вы вот сейчас уйдете, а как я вас потом найду? Как узнаю, что вы дошли до дома, вон какая темнота на улице.

– Можете найти меня @Лиликул.

– А-ха, смешно. М-м-м, типа Лили классная?

– Почти. Лили Кулеева.

Мы обмениваемся аккаунтами в соцсетях. Вечером ставим лайки, комментируем фотографии смайликами. Встречаемся на следующий день, гуляем, пьем кофе – и так всю неделю.

Мы мало спим, допоздна разговариваем. У нас у обоих аллергия, у меня на лилии, а у Грига на тупые законы. Тяжело встаем с утра на работу, весь день проводим в разговорах по телефону. Грига невозможно переслушать, он знает о самых разных вещах – от жирафов до коллайдера. Он сыплет латинскими крылатыми фразами и шутками о политике, религии, которые меня пока не смущают.

Я люблю эту жизнь: без планов, списков, только секс с голоду. Обеды, ужины, бытовуха – всё неважно, только наши тела и гора презервативов. Все места его квартиры опробованы, мы словно путешественники по миру и отмечаем на карте, где у нас еще не случилось. Мне редко удается домыть посуду, его руки нагло залезают под майку, нас тянет к друг другу при малейшем прикосновении. Жизнь напоминает сплошное шестое июля – день поцелуев.

Отношения между мужчиной и женщиной сейчас развиваются быстрее, чем в девятнадцатом веке, правда, медленнее, чем во времена пещерных людей. Несколько месяцев, и мы уже спорим, у кого лучше жить. Длинное имя Григорий сокращается до Грига, в честь моего любимого композитора. А позже мы подбираем кличку нашему коту – Сажа. Прозвище хорошо подходит для черного питомца. Григ переезжает ко мне.

Устаю запинаться о его коробки. Бедные мои мизинчики! Хотя он так мило при каждом ударе дует на них, целует и приговаривает, как он их обожает. Но коробки так и стоят. Он не разбирает их и по дому передвигается исключительно в трусах, потому что аномально жаркое лето, а в квартире отсутствует сплит.

– Что они до сих пор здесь делают? Поставь их рядом с моими ящиками на балконе.

– Вообще-то раньше они стояли в прихожей, теперь в зале, как видишь. Я просто все еще надеюсь, что мы будем жить у меня. Там просторнее. А тут даже коту негде разгуляться.

Его забота умиляет, но остаюсь непреклонной.

– Милый, мне тут до работы добираться сорок минут, а это, между прочим, роскошь.

Широко улыбаюсь, спор пора заканчивать, потому что уже целый день мы не обнимались.

– Здесь колхозно, или, как мой брат говорит, «кэлхори». Нет, я серьезно, какой год на дворе, а в квартире деревянные окна.

Его слова меня задевают – нельзя покушаться на святые вещи.

– Бабуля говорила, что окна должны дышать, во всем мире деревянные окна считаются лучше любого пластика. Не хочу здесь ничего менять, мне так спокойнее, как будто Ба еще рядом.

– Вот этим ты меня и пугаешь. Твой дом с привидениями.

Григ дурачится, выставляет руки и бежит за мной с криком «Буа-а-а-а», типа он повзрослевший Каспер. Я от него, но наши салки вокруг коробок заканчиваются падением на самую большую. Картон не выдерживает. Развалившаяся коробка с одеждой становится кроватью. Мы смеемся, целуемся. Мозг рисует график с классификацией секса. Молчаливый секс или, наоборот, орущий, словно наступил март в кошачьем клубе. Григ – это двойной март.