Амир Гаджи - Тайные свидетели Азизы. Книга 2. Адель

Гибель мужа, её беременность, а также длительные отъезды Чанышева определили распорядок дня Адель. И не только её самой, но и её ближайшего окружения. Например, последнее время она завтракала вместе с Хамсой и бабой Аганей ровно в восемь, и завтрак они готовили вместе. Обычно две женщины на одной кухне несовместимы. Этот кухонный тест выживания двух женщин на одной, сугубо женской территории не прошла ни одна женщина на свете. Он всегда и у всех кончался одинаково – эмоциональным взрывом. А здесь целых три женщины – бочка с порохом, но это были необычные женщины. Они были очень разные. Из разных поколений, представляли разные культуры и слои общества, были приверженцами разных религий и мировоззрений. Тем не менее это не мешало им прекрасно сосуществовать, потому что это были идеальные женщины. Адель, Хамса и Аганя не просто уживались на этой территории – они взаимно дополняли друг друга, создавая пространство согласия и взаимоуважения. Общение друг с другом доставляло им истинное удовольствие.

Сегодня сияющая счастьем Адель поделилась с подругами тем, что готовится стать мамой. По этому поводу Аганя напекла русских блинов. Они пили хороший чай и наслаждались блинами с мясом, творогом, домашней сметаной и мёдом. За завтраком обсуждали всё, что каждая из них знает о родах. Аганя – лучшая повитуха на свете, имеет огромный опыт чужих родов, Хамса имеет собственный опыт рождения сыновей, а Адель прочла всё, что написано на разных языках о ритуале родовспоможения в разных странах в настоящее время и в прошлые века. Это был идеальный консилиум для выработки алгоритма встречи первенца Адель. К обеду, после бурных дискуссий, «наполеоновский» план действий был принят. Главные пункты плана: 1. Роды будут проходить в доме Адель. Для этого её спальню оборудуют всем необходимым и заранее стерилизуют. 2. Адель будет рожать, стоя на корточках, по методике, используемой роженицами всего мира вплоть до XVIII века. 3. Роды будут проходить в воду. Для этого будет изготовлено корыто большого размера, на дно которого постелют фланелевую простынку, а потом наполнят тёплой водой. В воду добавят щепотку морской соли, глюкозы и пищевой соды, чтобы по химическому составу хотя бы немного приблизить её к околоплодным водам роженицы. 4. После рождения ребёнка и выхода последа пуповину обрезать не будут. Плацента останется вместе с младенцем до тех пор, пока не отсохнет естественным образом. Плаценту слегка подсолят и, завернув в стерильную марлю, дадут полностью высохнуть. Впоследствии её перемелют в порошок и скормят ребёнку небольшими дозами. Также этот порошок может быть использован как лекарство в случае какой-либо болезни Адель. Аганя высказала свои сомнения по поводу последнего пункта этого плана. Доводы Адель и Хамсы, приводимые в защиту сохранения плаценты, не убедили бабу Аганю. Было решено дождаться Чанышева, который выступит арбитром этого спора. Следует заметить, что в течение недели в этот план вносились согласованные «наполеонами» многочисленные дополнения, но эти четыре пункта остались неизменными.

Через неделю в Джаркент вернулся Чанышев, и подруги показали ему выстраданный документ. Чанышев внимательно прочёл меморандум, потом улыбнулся и, обращаясь ко всем, спросил:

– Кому пришла в голову идея рожать, стоя на корточках? Вы уверены, что этот способ правильный? Мне всегда казалось, что женщина рожает детей, лёжа в постели.

За всех ответила Адель:

– Я прочла много источников на эту тему. Веками в разных странах по всему миру, в том числе и в России, женщины рожали детей, стоя на корточках или сидя на обычном стуле. Я тоже хочу родить, стоя на корточках. Мне кажется, это самая естественная поза для роженицы.

Потом она сделала небольшую паузу и безо всякого перехода продолжила:

– Жил на свете французский король Людовик XIV, которого звали Король-Солнце. В Европе считалось, что Людовик был высоким интеллектуалом, образцом изысканного вкуса и изощрённым сердцеедом, которому принадлежит выражение: «Женщину можно ударить только цветком». Согласитесь, довольно смелое утверждение во времена абсолютного бесправия европейских женщин. Кроме того, он был тонким меломаном и любителем театра. Но больше всего на свете он любил наблюдать роды. Для этих целей во дворце была оборудована перинатальная комната, в которую привозили в качестве актрисы заранее отобранную для королевского показа роженицу сразу после начала у неё родовых схваток. Как известно, у всех женщин от первых схваток, отхода околоплодных вод и до рождения ребёнка проходит много часов. Король-Солнце, ожидая наступление заключительного акта приготовленного для него спектакля – рождения ребёнка, делился с присутствующими своими мыслями по поводу предстоящего зрелища. Обычно он садился в кресло напротив роженицы, словно в первом ряду партера, чтобы наслаждаться процедурой родов. Поскольку Людовик страдал аббревиатозом и жившие в его кишечнике гельминты постоянно требовали пищи, он всё время хотел есть. Слуги следили за тем, чтобы перед ним всегда был накрыт обеденный стол. Король-эстет, смакуя бокал охлаждённого шампанского из Лангедока и, как настоящий ценитель, закусывая его клубничкой, внимательно наблюдал «церемониал рождения человека», млея от возникающих при этом нестерпимых ароматов. Монарха радовал не столько факт рождения человеческого дитяти, сколько созерцание физиологических подробностей, сопровождающих роды. И вот наконец показывалась головка новорождённого. Однако Людовик не видит ребёнка, ребёнок его не интересует. Всё внимание ценителя искусства направлено на кровь. Он видит только кровь и слышит неистовый, душераздирающий крик рожающей женщины. Вот незабываемый, ни с чем не сравнимый апогей всего спектакля. Король Франции – образец для подражания, на вершине блаженства! Позже для удобства созерцания приятной его сердцу процедуры он приказал всем подданным рожать только лёжа в постели. Эта «мода» быстро распространилась по Европе. С тех пор такая поза роженицы стала считаться единственно правильной, – Адель умолкла и, наблюдая за реакцией своих друзей, добавила: – Во всём этом есть что-то сатанинское. Рождение человека, как и его смерть, – сакральная ипостась Природы. Любая публичность в таком деле неуместна, оскорбительна и безнравственна.