Андрей Шляхов - Доктор Мышкин. Приемное отделение

– Во взглядах на жизнь. Павел Захарович пессимист, а я стараюсь смотреть на жизнь реалистично…

– И оттого вы оптимист? – Виктория Васильевна удивилась еще сильнее.

– Да, а как же иначе? – в свой черед удивился Боткин. – Ведь хорошего в жизни гораздо больше, чем плохого. Так что, если вы, Виктория Васильевна, думаете, что Павел Захарович мог закрывать глаза на мои ошибки, то ошибаетесь. И вскрывают большинство умерших в стационаре, главный врач старается без вскрытия никого не отдавать. Просто мне везет, наверное, я пока еще не ошибался…

Доктор Боткин потянулся было рукой к железной ножке стула, на котором он сидел, но ножка оказалась металлической, и пришлось Боткину стучать по выступающей столешнице рабочего стола заместителя главного врача. Стучал он едва слышно, смутившись от своего нахальства. Виктория Васильевна отнеслась к этому поступку с пониманием, потому что сама тоже была суеверной.

– А слабых сторон у меня много. Я неспортивный, немного ленивый, в музыке совсем не разбираюсь… – Как ни странно, но свои слабые стороны Боткин перечислял куда охотнее, чем сильные. – Руки у меня не из того места растут, я ведь на первом и втором курсах хирургом хотел стать, но даже узлы толком вязать не научился, руки корявые, к ювелирной работе неспособные…

– В приемное отделение дежурным врачом пойдете? – перебила Виктория Васильевна.

– С удовольствием! – не раздумывая, ответил Боткин.

– У нас в приемном не санаторий, а конвейер. Учтите, Алексей Иванович.

Кто знает, какие там поступления в мышкинской ЦРБ? [1] ЦРБ – центральная районная больница. Может, там норма три человека в сутки?

– Я понимаю, Виктория Васильевна, – кивнул Боткин. – Одно слово – Москва!

– Временную регистрацию вы уже оформили?

– Нет, еще не успел, я же к вам сразу явился, прямо с поезда. Решил сначала устроиться, а потом уже комнатку поискать поблизости. Чтобы ходить на работу пешком, как дома. У меня и пятнадцать тысяч отложено на это дело, чтобы за первый месяц заплатить…

Виктория Васильевна окончательно поняла, что никакого двойного дна у доктора Боткина нет. Простак из провинции – любимый герой комедий. Пятнадцать тысяч он отложил, ха-ха!

– Алексей Иванович, с пятнадцатью тысячами вы поблизости никакую комнатку не снимете. Для этого вам нужно тысяч шестьдесят.

– Что – так взлетели цены? – ахнул Алексей Иванович, мгновенно меняясь в лице. – Как так? Я же перед самым отъездом смотрел, комнаты в «Свиблово» от двенадцати тысяч предлагались… Что, опять кризис?

Растерянным видом, особенно округлившимися от непонимания глазами, доктор Боткин напомнил Виктории Васильевне сына Борю, студента Московской медицинской академии, но не нынешнего двухметрового оболтуса, а маленького, трехлетнего. Когда у заигравшегося Бори отбирали игрушки и отправляли в кроватку, он точно так же недоумевал, удивляясь несовершенству мира.

– Никакого кризиса. Да, комнаты так и стоят, как вы говорите, но для того, чтобы снять комнату за пятнадцать тысяч, вам надо будет дать задаток за три месяца вперед и заплатить комиссионные агенту в размере месячной арендной платы. Пятнадцать на три – сорок пять, плюс еще пятнадцать, получается шестьдесят.

– Ничего себе! – сокрушенно покачал головой Боткин. – За три месяца! Агент! Комиссионные! Где ж мне взять шестьдесят тысяч? У меня всего двадцать с собой – пять на житье…

– Простите, а как вы собирались снять комнату?

– Да я думал – похожу по окрестным дворам, у бабушек поспрашиваю…

– Ходить и спрашивать вам никто не запрещает, но боюсь, что вы только зря потеряете время, – жестко сказала Виктория Васильевна. – Имейте в виду, Алексей Иванович, что в окрестностях нашей больницы с комнатами напряженно. Два рынка, Экономическая академия, наша больница – хватает желающих снять недорогое жилье. Но даже если вам повезет и вы найдете что-нибудь приемлемое, то задаток с вас потребуют непременно. Хотя бы за два месяца. Так что тридцать тысяч – это минимум миниморум [2] Minimum minimorum (лат.) – самое меньшее. в самом удачном случае.

Доктор Боткин совсем расстроился, даже голову руками обхватил. Виктории Васильевне стало его жаль, чисто по-человечески. По отношению к посторонним, не бывшим членами семьи, она испытывала это чувство крайне редко. А тут вот – накатило.

– Из любого положения есть выход, Алексей Иванович…

Алексей Иванович отнял руки от головы, уперся ладонями в колени, поднял голову и с надеждой посмотрел на Викторию Васильевну.