Сергей Миронов - Записки арт-терапевта

Избавление от тела боли, от депрессии, от суицидального настроя без лекарств реально возможно, по моей авторской методике. Для тех, кто хочет избавиться от многолетних страданий, предлагаю после прочтения сборника, связаться со мной по электронному адресу: serzh-mironov-54@mail.ru и вкратце изложить суть проблемы. Затем кинуть эсэмэску на номер: 8-915-973-08-69, чтобы я заглянул на почту. В том случае если я пойму, что реально смогу Вам помочь, то выхожу на связь и мы оговариваем стоимость услуги. Цена договорная, комфортная для обеих сторон. Общение по скайпу. Один- два-три сеанса в неделю, с обязательным выполнением домашнего задания. Длина одного сеанса 45 минут. Длительность курса -от двух недель до двух месяцев. При генетической предрасположенности длительность сеансов может быть увеличена. Если ваше владение рисунком и живописью осталось на уровне пятилетнего ребёнка, этого более чем достаточно для арт-терапии. Прежде всего ценится искренность самовыражения, а не правильность изображаемого объекта. Главное и основное это огромное желание победить свой недуг. Захотеть перестать жить в пространстве боли и страданий, ссылаясь на карму, бога, плохих родителей, происки дьявола и разного рода обстоятельства. Желаю Всем моим Читателям здоровья, процветания и удачи.

Автор: Член Творческого Объединения Художников России и Московского Союза Литераторов: Миронов Сергей Анатольевич танцуй, пока молодой

– Вы могли бы убить,.. убить человека? Могли бы?..

Вопрос, заданный пожилым священником, застал меня врасплох. Батюшка был худощав, с козлиной бородкой и редкими кудельками седых волос, обрамлявших его лысину. Аромат ладана отступал перед тяжёлым смрадом, исходившим из его рта. Льдинки его строгих глаз вопрошали: «Вы это мне?.. Вы ошибаетесь… Никогда. Подумайте, молодой человек, подумайте! Вам будет полезно задуматься на эту тему». Он был старше лет на 25-30. Почти задохнувшись от смрада, зажимая нос, я сбежал из храма, прервав исповедь.

Здание церкви, выстроенное из красного кирпича, потемневшего от времени, было не очень старым, но уже нуждалось в ремонте. По периметру валялись выкрошившиеся из стен храма кирпичи, чем-то напоминая съеденные кариесом остатки зубов священника. Крошево из грязно-серой извёстки, мелькавшее кое-где между выпавшими кирпичами, напоминало перхоть, обсыпавшую рясу священника по плечам, спине и спереди под бородой.

Извилистая тропинка, окаймлявшая пруды, навсегда уводила меня от места, где не оправдались мои надежды. Надежды на поддержку каких-то невидимых высших сил, надежды получить откровения, новое понимание себя и, может быть, даже озарение, которого в тайне ожидал, – всё это не оправдалось.

Последняя неделя октября выдалась теплее обычного. Обманутая нежданным теплом, кое-где проглядывала молодая зелень. Близость воды успокаивала меня, а посетившие меня мысли давали робкую уверенность на новое направление в творчестве. Сорокалетний московский художник, переехавший из центра в спальный район, получил за свою комнату в коммуналке двухкомнатную квартиру на окраине.

Всё это мне неожиданно вспомнилось вот при каких обстоятельствах.

Я стоял посередине собственной пятиметровой кухни, с занесённым над головой моей гражданской жены Валерии увесистым табуретом, произведённым на белорусской мебельной фабрике в городе Ровно. Меня душила ярость, затопившая мой мозг, отключив систему безопасности. Ещё секунду и могло случиться непоправимое.

Вот тут я и вспомнил глаза-льдинки, старый храм возле пруда и рот священника со съеденными зубами, и слова, сказанные этим ртом: «Вы могли бы убить,.. убить человека?» Значит, это он меня остановил и уберёг от убийства. Или что-то через него.

Моя десятидневная работа валялась на кафельном полу. Сам стол был опрокинут, краски и дорогие колонковые кисточки валялись чуть поодаль, спрятавшись под батарею. Холст был просто выбит из моих рук, как только я попросил её подождать минут пять-десять, пока закончу. Бешенство мутной волной затопило мне голову, заставив занести над Лериной головой табурет.

После истеричного крика: «Хватит зря протирать штаны!» – она перешла к боевым действиям, последствия которых я описал выше. Её всю трясло, плечи непонятно двигались, цвет и мимика лица менялись ежесекундно, порождая гримасы. Брови напоминали подбитую чайку, бившуюся в конвульсиях. Момент истины наступил, когда наши глаза встретились. Я вдруг увидел ужас в её глазах и одновременно нашу сцену со стороны, и стал смеяться, опустив тяжёлый табурет на пол. Сквозь слёзы стала смеяться и Валерия. «Достигнув точки максимального кипения – гнева, остановитесь, осознайте её, и Ваш Яд тут же превратится в Мёд» (это сказал один мудрейший индийский святой – Ошо), – что собственно и произошло, прямо у нас на глазах.