Татьяна Кошман - По ту сторону лжи

У меня, от обилия незнакомых и, от этого пугающих слов, закружилась голова. Но главное я все же поняла: бабТася жива.

– И сколько она пробудет в коме?

Илья Петрович неопределенно повел плечом – Все будет зависеть от динамики, хотелось бы конечно не более пяти дней. Чем раньше мы выведем её из состояния медикаментозной комы, тем больше у неё будет шансов на то, чтобы вернуться к нормальной жизни. – и увидев, что моё состояние тоже близко к коме, он заговорил нормальным человеческим языком и мягким, успокаивающим тоном:

– Ну не волнуйтесь вы так, Анна, я же сказал, что все прошло хорошо, бабуля ваша держится молодцом, а вот вам просто необходимо отдохнуть, в ближайшее время никаких изменений в её состоянии не ожидается. Так что, поезжайте домой, поспите, придите немного в себя, вам силы еще понадобятся.

И он так светло, совсем по детски улыбнулся, я увидела какое у него приятное лицо, нет, не красивое, а именно приятное: светлые серо-голубые глаза, и улыбка… Чем-то был он неуловимо похож, на замечательного актера Владислава Галкина, наверное, именно этой мальчишеской улыбкой.

– Спасибо, Илья Петрович, я так и сделаю. – я протянула ему руку. – до свиданья.

– До свиданья, Анна. – у него была сухая и твердая ладонь, а голос мягкий и теплый…

Домой меня отвёз Виктор Николаевич. Я ещё несколько раз набирала Славика, но безуспешно.

Игорь наскоро рассказав о том, что полицейские осмотрели и опечатали дом, допросили его и Марию Семёновну, сказали что вызовут нас для более тщательной беседы, уехал на работу. Сыночек ещё спал. Я покормила Тишку и выпустила его на прогулку, и когда он спустя десять минут попросился в дом, (умный пёс, видимо, боялся оставлять нас с Мишкой надолго одних) прилегла на диване в гостинной. Бабулины настенные часы показывали половину шестого, еще немного потерзав телефон, я всё-таки уснула.

Славик, тем временем, подъезжал к городу Озёры со стороны МКАДа, он устал и очень хотел спать, но в целом был доволен. Все получилось удачно, он все успел и, кажется, нигде не засветился. Он был очень осторожен, и теперь, когда дело сделано, можно спокойно обдумать как действовать дальше. А сейчас он поедет на работу, и постарается вести себя как обычно.

В девять сорок пять мы с Мишкой вошли в ворота детского сада. Я созвонилась с нашей воспитательницей Алисой Витальевной и она разрешила привести сына в садик, на пару часов, пока я буду в больнице. Тишка с Кузей остались на хозяйстве, ну там, курочек покормить, грядки полить… дел в деревне по горло. Попрощавшись с сыночком, я буквально на ходу вбежала в отъезжающий автобус и уже через семь минут входила в больницу. Едва я вышла из лифта, как в моем кармане во всю мощь грянула пятая симфония Бетховена. Выудив из кармана, гремящий Лондонским филармоническим оркестром телефон, я отошла к знакомому красному диванчику. Звонил Игорь. Он так кричал, что мне пришлось отодвинуть руку с телефоном подальше от уха.

– Анют, ты меня слышишь? Они арестовали Славку. Полиция, прямо на работе… Они думают что это он бабТасю… Сказали, покушение на убийство… Ань, ты только не волнуйся, я найду адвоката, мы его вытащим…

Я опустилась на диван… Что происходит? Какой-то кошмарный бесконечный сон. Театр абсурда…

Шесть лет назад, когда родился Мишка, я решила, что жизнь уже выдала все несчастья, которые мне суждено было пережить: гибель моих родителей, разрыв с Егором, смерть бабушки. Потом судьба сжалилась надо мной, и подарила мне самый ценный подарок – сына. Я расслабилась, и вот теперь она мне за это мстит. Я снова на черной полосе.

И я разозлилась. Все кто меня знают, могут подтвердить, что я очень спокойный, терпеливый и миролюбивый человек… пока меня не разозлить по настоящему! А в гневе я ох, как страшна! И вот я разозлилась! Я больше не позволю никому и ничему безнаказанно отнимать у меня дорогих мне людей. Я выхожу бабТасю, я вытащу Славика, и найду эту мразь, которая всё это затеяла! Еще не знаю как, но найду. Ведь как говорил Наполеон: «Главное ввязаться в бой, а там посмотрим». Хотя, всем известно, чем у него там всё закончилось…

В кабинет Ильи Петровича я ворвалась (предварительно постучав конечно, война-войной, а вежливость никто не отменял) злая, сильная и самоуверенная.

– Доброе утро, Илья Петрович, как у нас дела?

Доктор, немного оторопев от такого натиска, оторвался от монитора с изображением чьих-то черепов, и узнав меня, улыбнулся своей необыкновенной улыбкой.