Аше Гарридо - В сердце роза. Книга странствий Эртхиа

– Погоди, купец, – осадил его царь. – Дай виноватого расспросить. Скажи, сам ты ведь не увез бы девушку? Кто тебе помогал?

Атарик насупился, глянул исподлобья.

– Ишь ты! – рассмеялся царь. – Клянусь своим счастьем, я его не выдам. Назови.

– Джуши, – неохотно вымолвил Атарик.

– Это который же Джуши? – привстал царь, не обращая внимания на задохнувшегося от негодования купца. – Это покойного Джуэра-вождя сын, племянник вождя Урмджина? Он?

Атарик кивнул.

– А с чего это он тебе помогать вздумал в таком деле?

– Побратимы мы.

Купец снова завел бранную речь, из которой Эртхиа узнал, что Элесчи сам же и брал сына в стойбище удо сразу после мира с Хайром, когда надо было заново поднимать торговлю, и ездил тогда старший Элесчи по стойбищам и кочевьям, менял медную посуду, масло и вино, просо и пшеницу, и ткани на войлоки, баранов, бараньи шкуры и шерсть, мех степных лис и волков. И узнавал у кочевников, какие узоры им приятны на рукоятях мечей и ножнах, колчанах и налучах, каковы должны быть золотые и серебряные бляшки для украшения одежды, обуви и конской сбруи, какого цвета везти стеклянные бусины, из каких самоцветов – каменные, как перекручивать гривны, каких везти подвесок к височным кольцам… Собирал заказы и вез в город, мастерам, а после скупал их товар и вез в степь, сам и со всеми своими доверенными слугами и приказчиками. Жил сам как кочевник. Тогда-то и сдружились Джуши и Атарик, обменялись поясами. А теперь такое разорение учинили всему делу Элесчи-старшего.

Эртхиа похлопал ладонями по подлокотникам. Вот как оно выходило: молодому Атарику не мог не сочувствовать Эртхиа, сам женившийся без позволения отца, по любви. К тому же по названым братьям приходились купеческий сын и царь аттанский друг другу вроде как роднёй. Но женитьба Атарика грозила разрушить то, что Эртхиа все эти годы заботливо возводил: царство, в котором мирно уживаются пастухи-кочевники и оседлые земледельцы, горожане, торговцы и мастера. И все бы просто: выкупить невесту сестрой, как и сам Эртхиа когда-то сделал. Но старший Элесчи, хоть и согласится, понимая необходимость, – купец! – но доволен не будет. А он – первый купец, одна из опор всего царства. И вообще не хотелось Эртхиа думать о таком исходе…

– Подарки предлагал? – резко обернулся он к Элесчи.

– Предлагал, – сокрушенно вздохнул купец. – Не берут.

– Мало предлагал! – отрезал Эртхиа.

Купец возмутился было, но Эртхиа хмуро кивнул, подтверждая справедливость своих слов.

– Не торгуйся. Сейчас сколько ни предложи – мало. Я сам еду теперь к Черным Лисицам. Много тебе чести, что сам царь за тебя послом послужит. Но речь идет о мире в Аттане и о торговых путях – на торговле Аттан стоит. А ты, пока я с удо договариваться буду, песни им петь – о любви… Ты собери подарки такие, чтобы мне, царю, не стыдно было. Вдвое, втрое, вдесятеро против того, что заплатил бы за высватанную тобой невесту. А разоришься – твоя беда, не всего Аттана. Да ты и не разоришься…

Купец стал мрачнее прежнего.

– Или дочь отдавай, – равнодушно предложил Эртхиа и рывком поднялся из кресла. Не успел он сделать и трех шагов к двери, Элесчи забежал вперед, упал на колени.

– Соберу… сколько скажешь, соберу!

Эртхиа коротко кивнул. Обернулся на побледневшего Атарика.

– Видишь, что натворил? Запомни – ради отца твоего стараюсь. А что, Атакир, – обратился он уже к отцу, – если нам его пастушку продать за хорошую цену? Все меньше тебе платить придется…

Как полыхнул глазами купеческий сын! Эртхиа покачал головой.

– И стоило бы, да не стану. Собирайся, поедешь со мной. Выезжай срочно, жди меня на первом постоялом дворе на Хайрской дороге. А ты, Элесчи, вели все-таки своему управителю накрывать на стол. Да не торопи его – пусть у повара времени будет вдоволь. А я пока погуляю в саду. И не беспокоить меня!

Заняв таким образом купца и его сына, Эртхиа прошествовал в сад. Там была беседка, к которой он хорошо знал дорогу, но с другой стороны – от высокой кованой ограды, от того места, где несколько штырей свободно вынимались и так же вставлялись на место.

В большом доме всегда найдется пара глаз, которые углядят то, чего им и не положено. И отцова любимица, кудрявая Атарика-нана, конечно, видела, куда направился царственный гость. И поспешила следом.

Не упрекнула, но позволила налюбоваться надутыми губками, пока Эртхиа первый не заговорил:

– Да что ты, радость! Разве я позволил бы?