Ирина Стрельцова - Моё вдохновение

Поставив точку в последнем предложении и прочитав написанное ещё раз, с сожалением подумала: «Жаль, что так мало воспоминаний осталось про то далёкое время…»

Сейчас, когда приводят внуков, почему-то очень устаёшь от них. То погуляй с ними, то покорми их, у них режим. Во столько есть, во столько спать. Я вспоминаю себя маленькой, я никогда не была дома. Меня всегда где-то носило, и бабушка меня не видела с утра и до позднего вечера. То мы в горохе, пока полные сумки не наберём, не успокоимся. Съедим, и опять в горох. Потом – в колхозные яблоки. Они были до такой степени вкусные, что аромат и вкус этих яблок мне снится до сих пор. Когда я просыпаюсь по утрам, то очень часто во рту ощущается вкус белого налива.

Помню, объешься и лежишь с набитым животом, а всё равно мало. Бегали всё лето босиком до такой степени, что ноги покрывались цыпками и по ночам очень чесались. Бабушка мазала мне их керосином, и это помогало. А теперь про народные средства забыли. Мажут импортными дорогими мазями. В моё детство, особенно летом, про лекарства и таблетки даже не вспоминали. Купались на речке до посинения. В дождь собирали грибы и ежевику. Приходили домой мокрые и грязные. Залезешь на печку, накроешься дерюжкой, вот и всё лечение.

Особенно мне нравились затяжные дожди, когда нельзя выйти на улицу. Лежишь на печке рядом с бабушкой и просишь её рассказать сказку. И сколько бы она не рассказывала, мне было всё мало. Я просила рассказать ещё и ещё. Вот она уже уставшим голосом рассказывает. Сказки становятся всё короче и короче. Она засыпает, а я лежу и слушаю, как дождь стучит по крыше.

Самое весёлое время это после дождя. Мы лепили из грязи фигурки и барахтались в тёплой грязи. Потом бегали до такой степени долго, что грязь высыхала и отваливалась с наших ног. О мытье даже не разговаривали. «Вот ещё, сама отвалится!» И не боялись ни микробов, ни заразы.

А загорали всегда до черноты. Загорали и днём, и вечером и не боялись солнечных лучей. Для нас они были источником тепла, а не радиации. Когда осенью я приезжала в город, меня многие не узнавали.

Сейчас, став взрослой, я почти не вспоминаю свою жизнь в городе. Все мои детские воспоминания связаны с деревней. Помню каждое мгновение: и хорошее, и плохое. Шкодили ужасно. Лазили, где можно и где нельзя. Меня можно было увидеть везде. И везде я находила себе развлечение.

У меня была подружка Галька, вот с ней мы были неразлучны. Наши детские фантазии и игры заводили нас далеко от дома. Бабушка под вечер шла меня искать. И почему-то тогда никто не боялся, что нас украдут, изнасилуют. Мы были вольными птицами. Никто нас в клетке не держал. Мы были счастливее нынешних детей.

Да, у нас не было ноутбуков, телевизоров и телефонов. Мы ели немытые фрукты, валялись в грязи и не вылезали из речки.

У нас было детство!

Когда я училась в школе, то ездила на каникулы к бабушке в деревню. Это было каким-то ритуалом. Обязательно с двадцать девятого мая по двадцать девятое августа быть под присмотром у бабушки.

Автобус шёл из города два часа и был постоянно набит людьми. В салоне пахло бензином и выхлопными газами. Меня страшно тошнило до такой степени, что приходилось останавливать автобус. И вот мы прибыли, вокруг автобуса стояла пыль и люди долго отряхивались и выплёвывали грязь. Я выбегала из автобуса, хватала сумки и торопилась к себе в деревню. Дорога была широкая и пыльная, поэтому я шла по тропинке, которая еле виднелась в траве.

Дорога шла через «Ширятино». Это большая деревня, которая считалась районным центром. Недалеко от неё находился яблоневый сад. В мае это было самое красивое место. Запах цветущих яблонь разливался на несколько километров. Я ставила сумки на землю, садилась и дышала.

Деревня появлялась неожиданно. Деревья расступались, и появлялась она. Начало деревни разделялось двумя дорогами. Можно было пройти через ферму или через школу, мимо могилы неизвестного солдата, где в любое время года стояли живые цветы. Я всегда ходила через школу. Пройду её, а дальше – ноги сами бегут, забыв про усталость.

Вот он, родной любимый дом. Заходишь, и пока глаза привыкают к темноте, не сразу заметишь маленькую фигурку. Бабушка! Обнимешь, положишь голову ей на плечо и всё, больше ничего не ощущаешь. Только тепло её рук, которые гладят тебя по голове. Дома родной запах хлеба и ещё чего-то необыкновенного и вкусного. Дышишь и не можешь надышаться.