Сергей Билдуев - Глаза цвета тучи

Он не скрывал, что до встречи с дочерью держателя постоялого двора был помолвлен, а свадьба запланирована на сентябрь. Именно для невесты он вез гарнитур из белого золота с драгоценными камнями, сделанный китайскими ювелирами на заказ. Теперь же Ваня планы поменял. Он раздумал связывать себя узами брака со скучной невзрачной девицей по настоятельному совету родителей. Бунтарь по жизни, он удивлялся своей покладистости при принятии решения о женитьбе. Сейчас Иван решил, что съездит домой, уладит дела, и вернется в Кяхту. Городок ему очень понравился. В Кяхте Иван видел перспективы роста не только на семейном поприще, но и в возможности самореализации, как торговца и промышленника! Да, именно такие планы строил амбициозный столичный юноша, благо, состояние на их реализацию у него имелось.

– Ваня, я не могу принять это! Он слишком дорогой, – Уля как могла отнекивалась от подарка.

– Ты моя невеста, моя единственная любимая. Я тебе весь мир подарю и жизнь свою подарю! Смотри, как красиво, – с этими словами Иван приложил серьги из набора к ушам любимой.

– Да, действительно.

Чтобы не обижать Ивана, Ульяна надела серьги и приняла подарок со стойким намерением вернуть его кратче от юноши, подложив в дорожный чемодан.

Под покровом ночи Ульяна так и сделала. Лишь о серьгах забыла. Хоть память ее иногда и подводила, а девушкой она была разумной. Деревенская дочка зажиточного работяги прекрасно понимала, что Иван вряд ли вернется. На месте его родителей она сделала бы все, чтобы сын не уехал к черту на кулички.

Теплым майским днем Иван уехал. Ульяна не смогла сдержать слез, в глубине души чувствуя, что прощается с ним навсегда.

Еще целый год Иван писал письма Ульяне. Не умея читать, она бегала к подружке Тамаре, которая грамоту знала хорошо и читала вполне сносно, хоть и медленно. А еще подружка царапала пером письма под диктовку от Ульяны, потом запечатывала их в конверт и относила на почту. После октябрьской революции письма из Петербурга стали приходить хаотично и с огромной задержкой. Летом отец Ули выкопал под голубой елью, росшей у них во дворе, тайник. Обколотив его досками и смастерив крышу, он сказал, что время опасное, большевики забирают все ценности и даже скот, поэтому деньги и украшения надо спрятать туда. Ульяна сразу же спрятала в тайник подаренные Иваном серьги. Отец же решил, что опасность пока далеко и носит характер абстрактный. Уля закопала тайник и высадила на нем цветы. Чтобы не забыть о серьгах, она решила приколотить свою маленькую лопатку на самом видном на ее взгляд месте – на общей стене сарая и дома. А ночью в дом проникли неизвестные, избили отца, отобрали деньги и ценности, и увели его в неизвестном направлении.

– Мама постоянно все путала. Но я точно помню, что ее отец так и не вернулся. Видимо, расстреляли его или в лагерь отправили. А их с бабушкой выселили в избу к родне. Мама устроилась помощницей по хозяйству в семью офицера, а бабушка занималась огородом, скотом, который не отобрали, и иногда продавала продукты на рынке. Потом бабушка умерла. Мама вышла замуж, ушла с работы и занялась семьей. Тот Иван так и не объявился. Наверное, погиб или бежал за границу, время-то смутное было. А про серьги, золотце мое, я первый раз слышу. Даже когда мы голодали в войну, мать про них не вспоминала. Ведь и память у нее была плохая. То ли забыла, то ли продали их они с бабушкой, когда бедствовали. Ведь жены офицеров, на которых мама работала, разные были. Какие добрые, милосердные, а какие и в воровстве могли обвинить. Мама на них всю оставшуюся жизнь злилась. Все говорила, что ее дочь сама офицером станет потом. В те времена это было невозможно, но мама такая фантазерка была! И про то, что человек на луне будет ходить, и про то, что общаться на далеком расстоянии даже неграмотные смогут, все сочиняла, а смотри-ка, сбылось ведь! Особенно она всякое рассказывала, когда от тети Томы приходила. Та ей отвар трав давала, чтобы память улучшалась. Хотя как там на самом деле было, я только потом начала осознавать. Ведь тетя Тома отца моего любила в юности, а он ни в какую, родители его еще против были, что Тамара не бурятка, а вот мою маму, русскую совершенно, приняли, как дочь родную. Так Тома с мамой дружили все равно. Якобы та разлюбила давно отца-то. Но я уже понимаю, что не бывает так. Не простила она, и замуж не вышла, и маме какую-то дурь подливала, чтобы с ума начала сходить. Она колдовала немного. Видать наколдовала, чтобы все сыновья у родителей помирали младенцами. Мама 9 детей родила. Семеро сероглазые, в маму. А я с сестрой все в папу – смугляшки и черноглазые. Вот мы с ней вдвоем и выжили. Может, проклятье какое было.

Читать дальше