Мира Айсанова - Где Аня? или Рефлексия в вакууме

а вечно любить невозможно…».

Попросту Вихрову было скучно и как-то хотелось скрасить или разнообразить свой досуг. И наблюдая за Анжелой, он как-то машинально, почти инстинктивно разрабатывал план по завоеванию её сердца. Хотя, как ему показалось за столом, сердце девушки уже было завоёвано. Вихров бы отнёс Анжелу к той категории представительниц прекрасного пола, для которых даже не деньги, а статус играют решающую роль.

– Нашла, – выпалила Анжела и села на свою кровать. – Держите, – она протянула Вихрову надушенную толстую тетрадь и двусмысленно улыбнулась.

Она была уверена в своём литературном даровании. В школе и в институте она всё время переделывала тексты песен, чтобы они соответствовали определённой теме. Всем своим бывшим молодым парням, своему нынешнему парню, всем своим подругам на все праздники она присылала свои стихотворные эсэмэски, и все всегда восхищались её умением писать стихи, настоящие стихи. Даже свои капризы и истерики она часто списывала на то, что является творческой личностью. И однажды выиграла городской литературный конкурс, спонсируемый её отцом. И теперь она только ждала одобрения со стороны Вихрова.

Ему же так не хотелось открывать эту тетрадь. Вообще-то уже по самой тетради он мог судить о ее содержимом. Прежде всего, Вихров считал, что муза – женщина непостоянная, ветреная, так сказать. А потому очень подозрительно относился он к тем поэтам, которые вели своего рода поэтические дневники, ведь вдохновение – нечто мгновенное, минутное, приходит внезапно, так внезапно, что порой стих записывается на газете, на салфетке, да даже, если хотите, на клочке туалетной бумаги. А записывать стихи в какую-то определенную, да ещё и надушенную тетрадь? Это скорее показатель организованности, собранности, методичности, пафосности да просто откровенного позёрства – всего того, что как считал Вихров, противоречит истинному творчеству как акту спонтанному и стихийному.

Да и глядя на Анжелу с трудом верилось, что она относится к числу творчески одарённых людей. Скорее всего, рифмовала в лет десять хорошо слова, а родители и друзья накрутили: «Гений». Алексей даже усмехнулся (Анжела, правда, не поняла, почему). Но, а вдруг и впрямь гений?

Однако редакторское чутьё его не подвело. С первой страницы на него повеяло чем-то абсолютно антитворческим, и он решил прочесть последние стихи, определить уровень сегодняшний.

– А сколько вам лет? Некорректный вопрос, но…

– Двадцать будет в апреле.

– Ну, что я могу сказать, – он закрыл тетрадь и посмотрел на Анжелу, – для вашего возраста, несомненно, талантливо, – Вихров не любил врать людям, но красивым девушкам – это совсем другое дело. – Я бы сказал, даже очень.

Анжела улыбнулась

– А вы давно живёте в Москве?

– Я…– собеседник задумался. – Примерно как окончил университет.

– Понятно. А как вы стали редактором?

– Знаете…– Вихров подошёл к окну и посмотрел на улицу. Много машин, люди, город грязный, вывеска на соседнем супермаркете «Новогодняя распродажа». – Сейчас не вспомню, просто очень хотел. А вы на кого учитесь, кем хотите стать?

– Учусь в Академии туризма. А так хотелось бы…даже не знаю. Я путешествовать люблю.

– Вы верите в Бога? – неожиданно спросил Алексей и пристально посмотрел на Анжелу.

Она растерялась и улыбнулась в ответ. А всё-таки у неё были ещё совсем детские черты лица.

– Так вы верите?

– Я… не знаю, – сказала она вполне твёрдо. Он продолжал смотреть. – Вы, в самом деле, такие странные вопросы задаёте, – в голосе Анжелы стала появляться та уверенность, которую он заметил, когда девушка только появилась в гостиной. Похоже, она лишь на время растерялась.

Вихров снова усмехнулся. Анжела начала говорить что-то…Алексей толком не слушал девушку, а всё смотрел в окно на небо и думал о своём.

Через какое-то время он резко отошёл от окна и сел на кровать напротив Анжелы. Красивые глаза, но такие пустые…

– Вы красивая девушка, – сказал он вдруг просто и понятно, не стесняясь, как её ровесники.

– Я знаю.

– Самоуверенно.

– Это разве плохо?

– Время покажет, – спокойно ответил Вихров.

– А что, собственно, лучше быть робкой и стеснительной? Нет, я себе такой нравлюсь.

Вихров внимательно посмотрел на девушку и снова улыбнулся. Анжела слегка смутилась и покраснела, наверно, от того, что смутно понимала, а вернее, совсем не понимала, почему улыбнулся собеседник. Разговор неожиданно зашёл в тупик, и Вихров снова подошёл к закрытому окну.