Наталия Каткова - Когда отцветут одуванчики

Эта комната была – детской! У одной стены стояло две кроватки с балдахинами. Балдахины отличались по цвету: розовый и голубой. Рядом – шкафчики, комоды, высокий столик. У другой стены стеллаж с игрушками и книгами. Красочные издания сказок разных авторов, игрушки всех мастей. На полу пылилась железная дорога. Паровозик с трубой покрылся паутиной. Он был так красив, что Тео не мог оторвать от него глаз.

А Зину привлекли куклы. Фарфоровые личики, красивые платьица! У Зины никогда не было таких красивых кукол.

На стеллаже Зина увидела фотографии. На одной – женщина обнимает мальчика и девочку, все улыбаются. Зина перевернула фотографию и увидела надпись: Маргарет, Кевин и Люси. 1956 год.

«Значит, у тёти были дети?» – Зина удивилась и задумалась. – «А где же они сейчас? Почему не навещают мать? Тетя никогда о них не говорила».

Зина решила больше не продолжать обследование дома. Ей и до этого было жутко по ночам. А сейчас и того более.

«А вдруг дети умерли, и в следующей комнате обнаружится алтарь», – от этих мыслей становилось ещё страшнее».

Тайна тети так и осталась тайной.

Что делать, если мысли переполняют голову, а сказать ты не можешь ни слова? В горле стоит ком, и слова застревают где-то в районе гортани.

Зина решила вести дневник. Сначала она записывала туда только вопросы для Тео, а потом свои переживания, зарисовки новой жизни. Одни записи были короткими, они были сделаны между делами. Другие – более длинные – рассуждения на разные темы, не свойственные маленькой девочке. Детство осталось позади.

2.10.2000

«Тетя Маргарет меня совсем не любит. Зачем она взяла меня к себе?»

25.10.2000

«Этот старый дом меня пугает. Ночью раздается какой-то скрип и кажется, что здесь водятся привидения».

10.11.2000

«Ходили с Тео на озеро. Если бы не его английская речь, я бы подумала, что я дома. Такие же холмы, озера с плакучими ивами. Как красиво золотится листва, ниспадая водопадами прямо в озерную гладь. Осень здесь почти такая же, как на Волге. Мы с Тео рыбачили на самодельную удочку, потом жарили рыбу тут же на костре».

15.12.2000

«Вымыть пол в доме, помочь Хоупу в саду – это не так уж трудно, а вот учиться… Школа мне, в принципе, нравится, но как было бы хорошо подружиться с ребятами. Они сторонятся меня, потому что я не разговариваю. Хорошо, что Тео на переменах рядом. У него тоже нет друзей в школе, потому что он хромает. Дети подшучивают над ним, а мне обидно. Я даже подралась с одним мальчишкой. Его заносчивость меня взбесила, я кинулась на него с кулаками и расквасила ему нос. Учительница, миссис Хатсон, написала записку тете, меня наказали и в воскресенье запретили выходить из дома. Буду держать себя в руках. Гулять с Тео – это единственное развлечение, его я лишиться не могу».

1.02.2001

«Мои волосы от масла, которое мне дала тетя, выглядят, как грязные. Один плюс: они выросли и заплетаются в косу. Только мне кажется, что от меня всегда воняет».

20.03.2001

«Тео смешной. Он очень добрый и веселый. Хорошо иметь такого друга. Иначе, я просто умерла бы с голоду».

Растущий организм требовал больше пищи, чем было принято здесь подавать к столу. Поэтому еда, что приносил с собой Тео, была как нельзя кстати. После завтрака с тетей Маргарет, состоящего в основном из хлопьев с молоком или клейкой овсянки, поесть жареной на костре сардинки или шашлычка из тунца – это то, что надо. Зина перепробовала, кажется, все сорта рыбы, которые вылавливались в этих широтах. Особенно ей нравился морской окунь. Только он очень колючий.

В 14 часов Хоуп подавал тосты с холодным мясом и листьями салата. А вечером обитатели дома ели рыбный суп и рис с красным соусом и кусочком рыбы.

Все это было вполне съедобно, но Зина часто вспоминала, какую вкусную овсянку варила мама. С горстью изюма или свежих ягод. Это была не каша, а просто объедение. А сырники, а блинчики со сметаной…

3.04.2001

«Этот рыбный суп совсем не похож на уху, которую варил дядя Женя на костре».

«У мамы рис всегда был белый-белый, а тут- красный».

Весна! Птицы за окном щебетали на все голоса. Зина перемыла все окна в доме, теперь солнце беспрепятственно пробиралось сквозь них в комнату, и девочка улыбалась каждому новому дню.

Но с наступлением вечера ей становилось грустно. Ночью она часто плакала, прижимая к себе фотоальбом. Альбом и подвеска из кедра – это все, что осталось у нее от прежней жизни.