Владимир Сенчихин - Кара ледоруба

– Тут такое дело, Варвара Ефимовна, – глухо проговорил Влад и оглянулся на врача, который, поставив на пол чемоданчик с красным крестом на боку, деловито копошился в его содержимом. – Игнатия Ивановича больше нет.

Помолчав, почему-то уточнил:

– Умер.

К маме подошел медик со шприцем и сделал ей укол. Его коллега с беспокойством взглянул на Андрея. Тот с трудом выдавил из себя:

– Не надо.

Подойдя к матери, опустился подле нее на пол, уронил голову ей на колени. Она прижала ее к животу, ласково теребя волосы сына, несколько раз повторила:

– Крепись, мальчик, крепись.

Медики отвели маму в спальню, вышли минут через десять, сообщив Владу и Андрею, что часа два пациентку лучше не беспокоить. В случае нервного срыва следует немедленно вызвать бригаду.

После отъезда врачей Влад провел Андрея в его комнату, предложил прилечь. Андрей сел. Глаза его оставались сухими, трагическая новость как бы пролетела сквозь него, не затронув сердце, он еще не осознал в полной мере правду, ужасную и беспощадную, неумолимую и бесчеловечную. Сначала Катя, теперь – отец? Такого просто не может быть. Всего несколько часов назад он видел папу живым и здоровым. С чего бы ему умирать?

Влад медленно, с трудом, запинаясь и прокашливаясь, начал рассказывать. В кабинете кроме следователя, находилось несколько человек. Вошел Сушков со своим адвокатом, женщиной. Свидетель запаздывал. К удивлению следователя, на пороге появился Игнатий Иванович, которого он не вызывал, и сразу спросил:

– Кто здесь Сушков?

– Да вот же он, – указала рукой на подзащитного адвокатша.

Игнатий Иванович подошел к нему, обнял левой рукой. В правой, прижатой к животу, держал какой-то предмет. Раздался громкий щелчок, а затем прогремел взрыв. Менты уверяют, что если бы вместо гранаты РГД-5 взорвалась Ф-1, осколки которой поражают в радиусе двухсот метров, в кабинете никто бы не выжил. А так погибло двое. Остальные отделались легкими ранениями.

– Не знаешь, где отец гранату раздобыл? – поинтересовался Влад.

Андрей пожал плечами. Какая разница? Отца больше нет, а все остальное не имеет значения. Он похолодел: если бы сам убил подонка, батя остался бы жив.

Влад, должно быть, догадался, что его мучает.

– Андрюха, ты для меня вроде младшего брата. Не казни себя, так получилось. Я переночую у вас, не возражаешь?

Андрей отмахнулся, делай, как знаешь. Уткнувшись лицом в подушку, он зарыдал в голос, его тело содрогалось в конвульсиях. Влад, присевший на краешек кровати, молчал и подрагивающей рукой вытирал со своих щек слезы.

***

На четвертый день добровольного заточения к Андрею в номер отеля пришли гости, смущенные и обеспокоенные. Матвей и Снежана, чувствуя себя виноватыми, поинтересовались, болит ли нога, не нужны ли лекарства, наперебой начали объяснять, мол, если бы знали о травме, не потащили бы его на гору.

– Бросьте, ребята, сам виноват, – с улыбкой успокоил их Андрей.

Переглядываясь, молодожены поведали, что есть замечательная экскурсия на Памуккале. Эта гора – нечто вроде белоснежной пещеры наизнанку. На ней больше дюжины минеральных источников, вода тысячи лет стекает по склону, в результате появились каскады обалденно красивых бассейнов, называемых травертинами. Но это не главное. Андрей сможет искупаться в целебном бассейне Клеопатры, который лечит множество болезней, к нему туристы со всего мира съезжаются. Когда нога перестанет его беспокоить, можно будет туда скататься. Если у него с деньгами не густо, они готовы все расходы взять на себя.

Горностаев пообещал подумать. После их ухода залез в интернет, позабавило, что между травертинами на Памуккале ходят исключительно босиком. А что касаемо Клеопатры, турки любят пыль в глаза пускать, египетская царица, пожалуй, бассейн и в глаза не видела, но почему бы и не поплескаться, глядишь, и в самом деле полегчает. Да и лабораторным феям будет о чем рассказать. Разглядывая электронную карту Турции, он подумал, что у турок с морями раздолье, на севере – Черное, на юге – Эгейское, а вот с высокими вершинами не густо, только один пятитысячник – Арарат. Если бы армяне по милости большевиков не лишились горы, он бы на нее поднялся. И не ради мифического Ноева ковчега, хотя некоторые альпинисты клянутся, будто видели во льду нос корабля, а дабы обозреть с верхотуры сразу три страны – Турцию, Иран и Армению. Приятель, побывавший на горе, написал, что зря угробил кучу времени и денег на перелеты, к тому же турки без специального разрешения, именуемого пермитом, на вершину не пускают, а сам подъем подходит даже тем, кто в альпинизме не сечет.