Анче Колла - Ладамтам

А вот однажды не вернулся названный отец к Сундже. То ли в дороге заплутал, то ли беда случилась. Злые языки по- говаривали, что новый сын на краю земли у Ветра родился, так он прежнего и позабыл. Тихо стало вокруг, только и слышно было, как вздыхал Сундже у причала. Уже не ребенком

был, не к лицу реветь, как дитя малое. А к утру так ре- шил: не верит сердце его в то, что нарочно мог не вернуться Ветер. А, значит, на выручку надо спешить. Взял он лепешек, воды, мешок со спящим ураганом, ветряную мельничку-амулет и солнце теплым шариком опустил в самое сердце. Без него в дальних землях никак, холодные они, неприветливые, темные, туда без солнца и соваться человеку незачем – так рассказывал ему Ветер. Попрощался Сундже со всеми, как если бы навсегда, и отправился в дорогу.

Дойти до края земли – много силы надо. Сундже Таль был сыном Ветру, и потому не знал усталости. И ночью шел он, и днем, и по земле ступал, и по небу горы перелетал. И чем дальше заходил, тем холоднее становилось, и крепче завязывал он ремни на походном плаще.

На исходе лета встретилась ему деревня. Много недель уже не видел он людей, все стороной обходил артиланские поселения поначалу, потому как всякому была охота поглядеть на ветрова сына, а то и честь в гости зазвать. Отказать – обиду хозяину учинить, согласиться – время напрасно потерять. А тут соскучился охотник по домашней еде, по речи людской. Артиланские земли давно уже позади остались, в этих краях о нем никто не слыхал, а потому и спрашивать не станут. Так он решил, и свернул с лесной тропы к людям. Первая же изба встретила его добрым словом, горячим чаем. Чудный был язык у этих людей, а все же понятный. Накормили хозяева гостя, спать уложили. Да только засыпать начал, слышит, поет будто кто. Слабый ветерок наигрывал на малиннике под самым окном: «Спеши, ветер-человек, торопись, не спи. Нет тут деревни, злые колдуны с севера морок навели, отца твоего на краю земли заперли, младших братьев-ветров да сестер-вьюг его заколдовали, чтобы на помощь не пришел никто. С каждым днем слабеет отец твой Ветер, еще осень пройдет, зима споет, а весну большой Ветер не переживет. И тогда всю землю в лед замкнут колдуны, и не бывать больше лету».

Вскочил Сундже, вылез в окно. Глядит вокруг – спит деревня, где-то собака лает, птица пролетела, спокойно все. А ветерок знай себе поет: «Амулет надень, три раза обернись, от земли оттолкнись, сам все увидишь». Исполнил Сундже все, как велено, глядь, а вокруг пустошь черная, за спиной, где комнаты хозяйские были, змеиный клубок.

«Я, южный ветерок, мал слишком, колдуны меня не приметили. С тобой пойду, помогать стану, спрячь меня, только не в мешок, боюсь я урагана! Пусти в карман! И бежим скорее, пока ведьмы в змеиных телах не догадались!». Сунул Сундже ветерок в карман и побежал к лесу, не оборачиваясь, стараясь не слушать шипение за спиной. Почернел амулет, но защитил. И солнца в сердце вполовину меньше стало.

Дойти до края земли – много памяти надо. А чем дальше уходил Сундже, тем быстрее забывал лица, слова, песни родной земли. Южный Ветерок в кармане напоминал, что сам знал, но он, по малолетству, дважды всего бывал в краях артиланов, и слышал не больше десятка песен. Да и время уходило, вот уже и осень на исход пошла. Торопился Сундже Таль, совсем почти отдыха себе не давал в пути. С первым снегом в лицо добрались они до озера большого, в лед обутого. Стало быть, еще четверть пути осталась. Ночь полярных земель спрятала небесное солнце до самой весны, ни дороги не видать, ни рук не согреть. А и торопиться теперь можно помедленнее. До середины зимы всяко успеется. Присел Сундже на берег, костер развел, подул ветерок, помог. Сон обнимать стал, притих и друг в кармане – отчего не передохнуть? Только на миг закрыли они глаза, а как открыли – что такое? Бледное солнце в лицо глядит, чуть теплыми лучами щеки трогает. Озеро из снегом запорошенного потемнело, таять собрался лед. Откуда же солнце? Разбудил Сундже ветерка, а тот и заплакал по-девчоночьи:

«Эх, ветер-человек, не просто сон нас с тобой сморил! Совсем заколдовать тебя они не могут, а время заставить забыть сумели. Смотри, весеннее солнце проснулось, зиму проспали у озера черного…».

И хоть и не положено то мужчине, а расплакался и Сундже следом. Немного дороги осталось, а времени на нее вовсе уже не было. Черный со змеиной погони амулет бесполезно висел на шее, солнца только на битву и оставалось. Ни еды, ни воды, лишь ураган, еще отцом после летних гроз убаюканный, спал в мешке. Разбудить бы! Но как? Этого человек не знал.