Дарья Щедрина - Убить Еву

– Паша сказал, что сегодня родители ссорились, – вставил Ракитин.

– Ну и что? Вы знаете семьи, где совсем нет ссор? Как поссорились, так и помирятся, – невозмутимо констатировала Светлана.

– А где ваш муж? – неожиданно спросил Хлебников и внутренне насторожился, так побледнела собеседница.

– А причем здесь мой муж? – черты ее лица словно окаменели, а в глазах появился тревожный блеск.

– Георгий Иванович сообщил, что он исчез неожиданно для всех накануне какой-то важной конференции, – пояснил Ракитин, внутренне поблагодарив практиканта, сделавшего ему, как в спорте, удачную подачу.

Светлана опустила глаза, вдруг занервничав:

– Да, он уехал в другой город по делам.

– Не предупредив начальство? – начал давить на женщину Хлебников. – Как это возможно?

– Ну, он забыл, наверное. Просто торопился. Он уехал в Питер к коллегам в смежный институт.

– Ну зачем ты врешь, мама?! – вдруг раздался от двери возмущенный голос Евы. – Он же бросил тебя, нас, подло бросил и сбежал! Потому что он трус, обыкновенный трус и предатель!

– Ну что ты говоришь, Ева! Так нельзя говорить про папу. Он же твой отец.

– Да какой он отец?! Ему работа всегда была важней меня, тебя, семьи. Он всегда был эгоистом, думал только о своей работе, а на нас ему было наплевать! А ты зачем-то лжешь, изворачиваешься, унижаешься. Зачем, мама?!

И такой упрек был в больших ангельских глазах девочки, что Светлана покраснела и опустила голову. Ева тут же вышла, осуждающе хлопнув дверью. На минуту в кухне повисла неловкая пауза.

– Вы извините ее, – пробормотала Светлана, – пятнадцать лет – очень сложный возраст. Каждое событие в жизни воспринимается очень остро, болезненно. В чем-то она, конечно, права. Саша действительно слишком много времени уделял работе. Если можно было выбрать между походом с дочерью в кино и наблюдением за лабораторными крысами, он выбирал крыс. Это плохо, это неправильно. Но Саша был ученым до мозга костей. У него наука всегда стояла на первом месте.

– Так куда он уехал? – повторил Хлебников.

– Я правда не знаю! Мне он ничего не сказал. За пару дней до этого замкнулся в себе, стал сильно нервничать. А потом исчез, забрал чемодан с вещами и исчез.

– Ушел к другой женщине? – предположил Ракитин.

– Нет, не было у него никакой другой женщины. Я бы почувствовала. После двадцати пяти лет совместной жизни я бы почувствовала. Дело не в женщине.

– А в чем?

– Я не знаю!!!

В глазах Светланы была боль, отчаяние, но она не лгала. Это было для Андрея Ильича ясно как божий день. «Связаны ли между собой убийство Кочетова и исчезновение Ивушкина?» – думал Ракитин, спускаясь по лестнице следом за Володей. И что-то внутри него, что обычно называют интуицией, подсказывало, что связано. Но как? С этим еще нужно было разбираться.

Они медленно спускались по лестнице. Из открытой двери подъезда тянуло свежестью. Слух Андрея Ильича удивленно уловил стрекот цикад. Надо же, в этих-то широтах – и цикады! Или это не цикады трещат, а какие-то другие ночные насекомые? Но тихий стрекочущий звук придавал позднему вечеру необъяснимое очарование. Фонари цедили на их головы мягкий желтоватый свет.

– Андрей Ильич, что будем делать? – спросил практикант, поднимая голову к небу, где уже проявлялись россыпи ярких августовских звезд.

– Свиридову эту разыскивать. Без нее нам дальше не продвинуться.

Ракитин достал из кармана пачку сигарет и закурил, со смаком выпустив облачко дыма изо рта.

– Андрей Ильич, курение уже давно вышло из моды, а вы все дымите! – с легкой укоризной попенял ему Хлебников.

– Я, Володя, курить начал в 12 лет за компанию с дворовыми товарищами. Признаю, хвастаться здесь нечем. Но бросать после стольких лет слишком трудно. Да и зачем? Сигарета, будь она неладна, мне думать помогает.

– А Ивушкин этот, как пить дать, ушел к другой, бросив свою семью, – заявил Хлебников.

– С чего ты взял? – спросил Андрей Ильич, наблюдая, как дым медленно тает на фоне темного неба.

– Да любой бы сбежал от этой Светланы. Она же курица, натуральная курица, а не женщина.

– Много ты понимаешь в женщинах, мальчишка! – вдруг рассердился Ракитин и, со злостью швырнув недокуренную сигарету на асфальт, растоптал ее носком ботинка.

Володя бросил на наставника недоуменный взгляд, но промолчал. С чего это он так взбеленился? Старший следователь, как успел понять практикант за время общения с ним, отличался спокойным и доброжелательным нравом. Слишком большой профессионал, чтобы опускаться до издевок над малоопытным учеником.