Альберт Горошко - Ула

– Кого поймал, Бандера? – крикнула одна особо любопытная молодая аборигенка с рюкзаком за не по-женски широкими плечами.

– Вот, француз попал до нашей краины! – проскрежетал ей в ответ "бугор".

– Ить его занесло, окаянного! – захохотала в ответ молодуха, приложив ладонь к щеке.

Мы остановились у каменного дома с колоннами, прямо перед памятником вождю пролетариата. Середину площади занимала огромная лужа – может быть, пожарный пруд, а может так – сама разлилась вследствие дождей или отсутствия дорожной службы. Кто-то даже приладил к ней мосток, вроде как для порядка…

– Отцепляй!

Я рассчитался с Бандерой, не пожалев трех пятисоток, примерно как и просил оставшийся в лесном дозоре горбун.

– Ну, бывай! – и он бухнул мне костяшкам с тыльной стороны ладони крепким, как камень, кулаком. Такими кулаками именно буцкают, а не бьют. – Если что, спросишь Вовку Бандеру, здесь все знают!

– А почему Бандера?

– Да хохол я, с Винницы!

– Ну, будь здоров, не пей много!

– Да как не пей, а что еще делать то? – усмехнулся мужичок и укатил обратно.

Глава четвертая

Меня тем временем окружила толпа зевак. Советы и сочувствие лились рекой, когда я завел машину, но не смог сдвинуться с места – педаль сцепления хрустнула под ногой и провалилась, скорости не включались, а когда мотор снова нагрелся, облепленный грязью вентилятор вошел в резонанс с кузовом автомобиля.

– Шчэпление пошадил, милок! – сетовала одна бабка в очках с толстыми линзами.

– Да, бабушка, кажись, кирдык, – вторил ей паренек в рваной канадке с торчавшими там и сям пуками потемневшей ваты.

Я удивился, как эта бабулька смогла определить поломку, не сходя с места.

– Баба Шура в войну работала шофером на полуторке, – сообщил паренек, заметив мою реакцию. – Она все про машины знает.

Я совсем приуныл и только озирался по сторонам в поисках какого-нибудь смышленого в технике лица.

– Сакыча, Позитивчика кликните! – раздалось в толпе.

Через пять минут ко мне подошел шустренький бородатый старичок в черной шинельке и снял с плешивой головы фуражку железнодорожника.

– Здравствуйте, молодой человек! Меня зовут Марк Исаакович Позитивчик.

– Очень приятно, Буров Анатолий. – Я пожал сухонькую холодную ладошку Позитивчика.

– Заведите! Да-с, так-с, нажмите, ага. Все ясненько. Ребятки, подсобите.

Позитивчик сел за руль, а десяток горожан стали толкать мой Ситроен вперед и влево, к огромному ржавому ангару, внутри которого гордо стоял холодный, безмолвный паровоз.

– Это моя мастерская, прошу покорнейше в кабинет, – пригласил меня Позитивчик в небольшую каморку под потолком ангара, куда вела шаткая металлическая лестница.

– Ну-с, диск сцепления мы не подберем, а вот лепестки подправим, и с выжимным подшипником придется повозиться…Денька три-четыре, и все будет готово.

– Как три-четыре? Мне послезавтра на работу! – вскричал я и машинально стал искать в телефоне контакты ближайшего фирменного сервиса. Телефон и здесь не работал.

Позитивчик снова снял фуражку, протер вспотевшую лысинку грязным платочком и надел на нос старые очки в металлической оправе.

– Три, три дня, и вентилятор почистим, – спокойно продолжал мастер.

– Цепляйте меня за трактор, я назад поеду!

– И даже не думайте, они вас обратно не повезут, – убеждал старик. – Будет бегать, как новая!

Я понял, что спорить и требовать бесполезно, оставалось только ждать.

– Почему вы не спрашиваете за деньги? – поинтересовался Марк Исаакович.

– Да что деньги, вот! – я протянул ему пять тысяч. Позитивчик аккуратно взял их за уголок своими сухими пальцами, поглядел на свет и положил в потрепанное портмоне.

– Гарантию на работы не даем, молодой человек. Остальные десять тысяч по окончании ремонта.

– Где же я смогу остановиться на три дня?

Старик надел фуражку и повел меня к выходу.

– Вон тот человек вам поможет, – и он указал на плотного мужика в тулупе из овчины и валенках на резиновой подошве.

Глава пятая

Вообще я заметил необыкновенное участие к моей персоне со стороны горожан. Каждый хотел прийти ко мне на помощь. Лицо мужика сияло радушием. Он протянул широченную короткопалую руку и стиснул мои пальцы до хруста.

– Будем знакомы – Требушинский Кондрат Пантелеич.

Я потер пальцы и назвал свое имя. Ну у них тут и имена – просто филологический заповедник!

– Ну как там наш инженер? Ободрал? – спросил тулуп и, когда я только пожал плечами, еще больше просиял. – Пойдем, небось, проголодался? Сейчас щец горяченьких с тушенкой, картошечки с груздочками, самогону?