Николай Стрижов - Мы и они

Филипу было жалко его. Совсем пацан еще. Ему бы жить да жить. Может быть и женился бы еще, детишек наделал, а не потратил всю свою жизнь работая на станции, как он. Филипп только сейчас понял, что на самом деле и не жил вовсе. Все надеялся доработать до пенсии и тогда уже пожить в полную силу. И осталось то ему до сорока пяти всего год. А он в жизни то еще ничего не видел. С восемнадцати лет дальраб. То там, то сям. Ну был на трех планетах и что. Холод, мрак и смены по четыре часа. Все везде одинаково. Разве это жизнь. Все откладывал на будущее, которого похоже уже не наступит. Не дойдут они до станции. В тяжелом скафандре они идут максимум три километра в час. То есть до станции еще шесть – сем часов. А у них запас у каждого на четыре часа.

Филип еще раз посмотрел на Василия. Тот шел, понурив голову смотря себе под ноги.

Я не дойду до станции, подумал Филипп и никто не дойдет. Они идут просто потому, что пока не кончился кислород у них есть надежда. Тем не менее каждый понимает, что кислорода не хватит. Упорное существо человек. Даже если знает, что умрет все равно цепляется, ползет, тратит силы. А кокой смысл? А такой – просто сесть и ждать смерти не каждый сможет. Кишка тонка. Ими ведь не сила, а их слабость толкает вперед. Идут и верят в чудо, но чудес не бывает.

– Вихри враждебные веют на нами. Запел вдруг Василий.

– Вася!

– Все понял. Молчу.

Вот неугомонный человек. Чудес не бывает. Не бывает. А вот если я отдам Васе свой запас у него будет шанс. А не сотворить ли мне чудо? Если без соплей, то все они здесь сдохнут. К гадалке не ходи. И если честно признаться себе, и я тоже. В принципе я уже мертв. Еще три часа ничего не решат. Умаюсь только по дороге. Он подошел к Василию и похлопав его по плечу протянул ему свой запасной баллон.

– Откуда?

– Лишний был.

Вася радостно взял баллон и приладил его к скафандру.

Филипп остановился, делая вид, что ориентируется на местности. Когда все прошли мимо него он зашел за ближайший камень сел на черный как смола песок и прислонился к камню.

Вот такая вот жизнь. Подумал он. Пока ты строишь планы жизнь уже придумала для тебя свой план. Он не собирался сидеть и ждать пока кончиться кислород. Мучительная смерть. Лучше просто нажать кнопку отсоединения шлема. Из за разницы давления шлем улетит высоко вверх, а я просто мгновенно потеряю сознания от перепада давления. Я даже не почувствую ничего. Хотя может быть что-то и успею почувствовать, но это лучше, чем задыхаться от нехватки кислорода минут десять минимум, а может и больше.

Он поднялся и посмотрел в след уходящей группе. На самом деле нужно было еще в шахте посчитаться и кто проиграет отдает свой запас другому. Так хотя бы у половины группы был бы шанс дойти. Может еще не поздно? Да нет, далеко уже ушли. Пока догоню нечем делиться будет.

Почему я не подумал об этом сразу? Испугался? Да, тоже сначала надежда была дойти. Эх надежда. Странная штука. Даже, когда уверен, что смерть уже вот она рядом все равно на что-то надеешься. Все понадеялись и все умерли – такой вот результат. Сложно трезво мыслить глядя смерти в глаза. Надежда все карты путает. Кислорода на час, а до станции пять часов, а все равно думаешь – а вдруг хватит. Буду как-нибудь потихоньку дышать и дойду.

Филипп поднял глаза и посмотрел на звезды. Хорошо жить. Даже здесь. Темно, холод, черный песок везде, а жить все равно хочется. А зачем? Чтобы дойти до станции и снова все сначала – смены по четыре часа, холод и бесконечная усталость после вахты? В чем смысл всего этого? Да не в чем наверно. Прожил считай впустую и дальше жил бы тоже в пустую, а умирать все равно не хочется. И жизни нет и смерть не мила. Как это называется – пат? По-моему да. Это когда и шаха нет и ходить некуда. Не помню уже ничего. В ведь первый разряд по шахматам был. Надежды подавал. Черт меня дернул в дальрабы пойти. А все опять она – надежда. Надеялся проработать двадцать пять лет, заработать бабла кучу и пожить уже потом. Все-таки вредная вещь эта надежда. Просто способ отложить что-то на потом, на будущее, которое не всегда бывает. Эх, знал бы прикуп жил бы в сочи. А и правда. Хоть дворником. Зато тепло и море рядом. А деньги – что деньги – тоже надежда, что, когда заработаешь потратишь. И вот так пашешь всю жизнь в надежде потратить. А мне деньги и оставить не кому. Родители умерли давно, детей нет, родственников нет. Даже детишкам в дет дом уже не переведу. А нужно было завещание составить, но опять надежда, что ничего со мной не случиться.