Нюта Либра - Вниз, к звёздам. Том I

Аня обнаружила небольшой бар за спиной Димы.

– Можно мне виски?

– Именно виски? – переспросил парень, стараясь немного снять напряжение после серьёзной беседы и подразнить девушку.

– Никогда не пробовала его на вкус.

– Похоже, я продолжаю исполнять твои желания, – Дима поднялся, подошёл к бару и, достав два широких стакана, наполнил их золотисто-янтарной жидкостью. После этого он вернулся на своё прежнее место.

– Он хотя бы вкусный? – не без любопытства задала вопрос девушка.

Парень устало вздохнул и протянул стакан ей:

– Сама попробуй.

Она неуверенно взяла стакан и сделала нерешительный глоток. Спиртное слегка обожгло горло, и девушка закашлялась.

– По-видимому, это не подходящий для дамы напиток, – сказал Дима и, выпив свой виски до дна, попробовал забрать у Ани стакан, но она отстранилась, одарив парня упрямо-непокорным взглядом.

Девушка повторила попытку выпить содержимое стакана. На этот раз жидкость спокойно прошла в организм, разгоняя тепло по телу и оставляя на губах терпкий, торфяной привкус.

– Довольно неплохо, если не считать того, что я не имею особого пристрастия к спиртным напиткам, – уличив в своём поступке долю бесстыдства, Аня принялась за оправдания.

– Я заметил, но ты не должна объяснять мне причину своего поведения. Я предпочитаю разгадывать загадки самолично.

– Поверь, я вовсе никакая не тайна и не загадка. Я обычная, – Аня покинула кресло и с разбега прыгнула на расположенную в центре комнаты мягкую кровать с кантовым изголовьем, украшенным декоративными пуговицами.

– Готов поспорить, ни у кого в этом городе не найдётся и грамма той эксцентричности, которая присуща тебе, – Дима последовал её примеру и расположился рядом, подперев голову левой рукой.

– Ты не переживаешь, что когда-нибудь станешь слишком взрослым, чтобы позволить себе даже воспоминания о детских годах? – Аня приподнялась на локтях, чтобы удобнее было разговаривать.

– Что значит «слишком взрослым»?

– Я называю так момент, когда человек полностью грязнет в болоте мирской суеты и теряет возможность остаться лучше, чем был в прошлом.

– Как-то непривычно обсуждать философские темы с юной девушкой, – Дима посмел посмеиваться над Аней. Она обидчиво надула губы:

– Мужчины! Сначала хотят, чтобы женщины научились говорить о высоком, а когда это происходит, идут на попятную.

– Большинство женщин интересует либо любовь, либо деньги. Первое на столько естественно, на сколько второе цинично.

– А ты представь, что любовь – это детство, а деньги – то, что мешает тебе разбудить в сердце лучи добра, и ответь мне, – Аня села и придвинулась к парню, лихорадочно размышляющему над её необычной речью.

– Я не знаю насчёт других, но я не верю, что стремление брать от жизни всё что только возможно для личного благополучия скажется на моей невозможности испытать благие чувства. Надеюсь, я удовлетворил твоё любопытство?

– Вполне, – Аня подсела к Диме ещё ближе, так, что горячее дыхание её курносого носика защекотало его губы.

– О женщина,

Краса земная,

Родня по линии прямой

Той, первой,

Изгнанной из рая,

Ты носишь рай

В себе самой 1 1 цитата из стихотворения Василия Фёдорова "О, женщина". , – встретившись своими голубыми глазами с чёрными глазами Ани, прошептал Дима.

Неожиданно в комнате погас свет, но молодые люди не заметили этого, продолжая вглядываться в черты друг друга при лунном сиянии, пробивающемся сквозь окно. Дима любовался образом Ани затаив дыхание. Она манила бездонным омутом, как неясный мираж очаровывает обессиленного и ищущего надежду путника. Юноша медленно склонился над девушкой и коснулся губами её губ. Все чувства Ани обострились, и она, застигнутая врасплох, напряглась всем телом. Дима нежно провёл пальцами по волосам девушки, успокаивая её. Подтолкнуло ли её к этому выпитое спиртное или минутный вкус свободы, становилось неважно, и Аня робко обхватила плечи парня, отвечая на его поцелуй. Оба сильнее прижались друг к другу, отдаваясь на милость упоительной страсти и утопая во всепоглощающей тьме.

Каждый человек может отказаться от детства сам, полагая, что его свет грузом потянет на дно при ближайшей трудности, и это не посчитают чёрствостью или предательством высших ценностей человечества. Но когда детство вдруг отворачивается, чтобы просто дать шанс посмотреть на реальный мир, не покидая веру в это самое человечество, внутри образуется пустота, затмеваемая эгоистичными потребностями, а на глаза надевается маска тщеславия и малодушия.