Пошли подвижные тумены
На юг, на север, на восток.
Законом, скованным в походе,
Потек губительный поток.
За золотом, за табунами,
Игривых, пламенных коней,
За пленницами, за рабами
Поднялся весь народ степей.
Сибирским странам белоснежным
Теперь неведом прежний мир.
Залились заревом кровавым
Чжурчжэней государством Цзинь.
Вот конь монгол уж топчет землю,
Что трогает китайцев плуг
И властелины «Поднебесной»
Бегут, бегут, скорей на юг.
Могуч и грозен шах Хорезма,
Обширный он удел собрал.
Искусны мастера Ургенча,
Богат и славен Самарканд.
Что храбрым воинам ислама
Кочевников презренный сброд,
Так думал верный раб Аллаха
Алла-эд-Дину Мухаммед.
Но точит злая сила камень.
Затоплен славный Самарканд.
Огня неистовствует пламень.
Сгорают Бухара, Ургенч.
Кто слабый духом, тот сдается,
А кто сдается, тот погиб.
И долгим эхом отзовется
Несчастных обреченный крик.
Сражен зеленый стяг ислама
Ударом острого клинка.
И дни последние Хорезма
С картины страшного суда.
Особы путь у трех туменов.
Им путь на запад пролагать.
И силу встречных всех народов
На прочность надо испытать.
Стрелою, пущенной из лука,
Пронзен уж Закавказья край.
И на простор степного луга
Привел монголов Субэдай.
Пришла неслыханная рать,
У русских рубежей кочуя.
Князья решили выступать,
С дружинами в степи ночуя.
С кипчаками в союзе встать
За дом родной, беду минуя.
Коль нет единства – слабый меч.
Князья попомнят речку Калку.
Коротка и трагична сечь.
Пожива есть степному волку.
Пришлось здесь многим в землю лечь,
А где же враг? Ушел за Волгу.
В глубоком раздумье создатель державы:
Могучий и грозный, великий каган.
Лесные угодья, степные просторы
И тысячи речек собрал Чингисхан.
Огнем и мечом сковав полвселенной,
Он жег города и народы смирял.
И ближних и дальних с культурой великой
Жестокою силою всех упрощал.
Сибирь и Китай, Хорезм, Закавказье
Похожи теперь на монгольскую степь,
Где пахаря нет, где нету веселья,
Где только хлестает монгольская плеть.
В глубоком раздумье гроза полвселенной.
Мечтает наивно бессмертье добыть,
Чтоб времени бег по жизни короткой
Прервать, и весь мир покорить.
Напрасны старанья и все заклинанья.
Не смог Чингисхан бессмертье достичь.
Собрались все дети на тризну прощанья,
Чтоб после наследство его разделить.
Непедагогические рассказы
Яма, или Черные археологи
Гришке и Мишке поручили выкопать яму для мусора. Им было отведено место за лагерем, выданы две лопаты и дано время на работу – два часа. Яма должна была быть несколько метров в длину и ширину и не менее метра в глубину, чтобы можно было весь мусор, накопившийся за время жизни в лагере, в нее поместить и сровнять с землей, так, чтобы и следа его не осталось.
Однако работа у них как-то не заспорилась, и к назначенному сроку был снят только верхний слой почвы. Такие явно нестахановские методы работы не удовлетворяли начальника лагеря. Нужно было что-то придумать для ускорения трудового процесса. Подходя к ямочному долгострою, начальник лагеря заметил ребят, сидящих на краю начатой ямы, и оживленно разговаривающих между собой. Увидев его, они начали вяло ковыряться в земле.
Вдруг начальника осенила идея. Он порылся в кармане и нашел несколько рублевых и пятидесятикопеечных монет. Незаметно для ребят он бросил одну из них, наиболее затертую, в яму. Мальчишки, ничего не заметив, продолжали уныло копать. Монетка с Георгием Победоносцем на орле была вскоре втоптана ими в глину и могла быть не замеченной. Тогда хитроумный педагог решил привлечь к ней внимание ребят.
– Что это такое у тебя под ногой, Гриша? – спросил он, разыгрывая притворное любопытство.
– Какая-то монетка, – ответил удивленно Гриша, вынимая ее из ямы.
Взяв монетку из рук мальчика, начальник лагеря повертел ее в руках для виду и сказал: «О! Это древняя монета, времен Московской Руси, возможно, XIV век. Видите на ней изображение Георгия Победоносца? Это герб Москвы».
Ребята с удивлением и восторгом стали рассматривать монетку и хотели взять ее в руки, но хитрый педагог не дал им это сделать, боясь, что обратная сторона «археологической находки» может выдать весь его план.
Читать дальше