Lyngaur - Избушка

– А, там дальше написано!.. В свитере найдено несколько волосин, и следы на воротнике куртки…

– Ну молодцы тогда! Можете, когда хотите!

Сергей Петрович вздохнул.

– Да только это нам ничего не даёт. Вся загвоздка в том, что то, что с ним случилось, ещё не случилось! Такой вот логический выверт! И, если мы даже его найдём…

– У нас была гипотеза, что он молодой учёный… И там в лесу ставил… будет ставить… опыты с перемещением во времени, – осторожно ответил один из следователей.

– Смешно! – с ухмылкой сказал Сергей Петрович. – Где вы видели учёного-хиппи? Я бы сказал, какого рода опыты они обычно ставят, ныкаясь в лесу!

– Ну, это была просто гипотеза!

– И к чему её сейчас озвучивать? Любите вы сами себя запутывать! Ежу понятно, что всё дело в зоне!.. Может, стоит оградить её?! Типа под застройку… Народ пошумит и перестанет…

– Но тогда наш…

– Пусть будет рок-музыкант!

– Хорошо. Он не попадёт туда! И мы ничего не узнаём.

– Похоже на то. Ладно, у нас ещё, минимум, четыре года! В 2018м сигареты его выпущены ведь?.. А пока, пусть камеры работают!.. Да, и зону-то переименовать!.. У нас по России свой реестр!..

Зоне был присвоен новый код «Б-24». Шло наблюдение в пассивном режиме. Ничего нового не было замечено. В 2016м горячего и прямого Сергея Митрофанова сняли с должности за хищение бюджетных средств, и он, с позором, уехал в свой родной Владивосток.

Новым начальником спецотдела стал пожилой и уставший от жизни Иннокентий Варежкин.

– У меня уже в печёнках сидят эти зоны! – воскликнул Иннокентий Павлович, просматривая папку дела «Б-24» – Везде какая-то муть мутная и мутью погоняет! И ведь знаете, что самое смешное? Сколько мы их изучаем, наблюдаем, ни по одной положительных результатов не имеем! А уж сколько наших сотрудников сгинуло, пытаясь «взять быка – или скорее чёрта – за рога».

Он покрутил карандаш в точилке.

– У меня такое мнение, что если Природа не хочет что-то нам открывать, то и не откроет, как ни бейся!

Иннокентий Павлович положил карандаш и окинул подчинённых суровым взглядом.

– Но это не означает, что мы имеем право на халатное отношение к своей работе!.. Кто у нас ответственный по данной зоне?

Он бросил взгляд на папку.

– Пётр Кураев?..

– Я, – смущённо отозвался молодой сотрудник.

– Отлично! А вот вы мне скажите, Пётр…

– Андреевич.

– Пётр Андреевич, значит… скажите мне, Пётр Андреевич, я два дня, как заступил на должность… у меня в ведении здесь шестнадцать подобных аномалий крымских, а у вас – одна… Кто должен быть более осведомлённым о данной конкретной зоне?

Пётр Кураев, догадываясь о каком-то своём упущении, не нашёл что ответить и покраснел. Он ненавидел эту свою слабость – краснеть, тем самым выдавая своё смущение, но поделать с этим ничего не мог.

– Ну что ж вы! Что ж вы зарделись-то, как красна девица?! – с ухмылкой и тенью сочувствия воскликнул Иннокентий Павлович. – Работать надо! Тогда и краснеть не придётся!

– Виноват, Иннокентий Павлович!.. – кашлянув, ответил Пётр Кураев.

– Виноват! – согласился начальник. Вздохнул, поискал что-то на своём компьютере.

– Так, вот оно!.. В сентябре 2014го, ночью с 26го на 27е, произошёл небольшой сбой в работе одной камеры, а именно – той, что пишет саму площадку. В записи пошли помехи, и она остановилась на целых четыре минуты, после чего снова возобновилась…

– Нам это известно! – поспешил реабилитироваться Пётр Андреевич.

– Известно? Молодцы! А известно ли вам, что, прежде чем отключиться, камера успела кое-что зафиксировать?

Иннокентий Павлович окинул драматическим взглядом смущённых сотрудников.

– Подойдите сюда!.. – Он повернул монитор так, чтоб подошедшим было хорошо видно, щёлкнул на иконке заготовленного видеофайла…

Зрителям открылась инфракрасная картинка одиозной лесной проплешины. Шёл сильный дождь, слышались раскаты грома, и вдруг изображение стало дрожать, пропадая, появляясь, пошли полоски…

– Ну, в грозу всегда техника… – начал один умник и тут же умолк.

Сквозь нещадные помехи и дождь в центре полянки что-то появилось, и тут же запись оборвалась.

Иннокентий Павлович строго и недовольно посмотрел на нарушителя тишины и остальных, слегка офигевших, зрителей.

– Что это было? – спросил сиплым голосом Пётр Кураев.

– Это мне бы вас спросить надо!.. – с явным раздражением воскликнул Иннокентий Павлович. – Пороть вас некому! Вот, что я скажу!