Сергей Малай - Мутант

«Чёрт! Надо же было бабке денег дать – за еду, – вдруг вспомнил я. – Пара тысяч же есть, хотя бы тысячу отдать. А то с хрена ли она меня бесплатно кормить должна? А на колбасе из местного магазина сидеть не хотелось бы…»

Солнце уже недвусмысленно показывало, где тут у нас Запад, я быстро впрыгнул в трико и пошёл к мостику через малую, но великую речку.

Ещё с веранды через открытую дверь я увидел на кухне гостью. «Бабкина внучка» – сразу понял я, увидев девушку «среднего девичьего возраста». Рыжие (не похоже, что крашеные) вьющиеся волосы, румянец, свойственный рыжеволосым, точёная фигурка, производившая почему-то впечатление туго накачанного волейбольного мяча – при всей правильности форм и отсутствии «лишних мест».

Демьяновна комплектовала стоявший на столе крепкий полиэтиленовый пакет продуктами собственной молочной переработки – «ось тоби маслыця, а тутычка трохы творожку…», а девушка вяло сопротивлялась загрузке сумки. Вроде у неё и так всего достаточно, и попу слишком наедать нельзя, а то замуж не возьмут, и тащить через весь хутор пакет неохота. На что Демьяновна возражала, что запас – он каши не просит, а кушать надо, а то без попы точно замуж не возьмут. Такие милые родственные сюсюканья «деточка, ну скушай ещё ложечку», видимо, у них были взяты за основу отношений. На меня, вошедшего, они даже не сразу внимание обратили.

– Ой, здравствуйте, – наконец повернулась ко мне бабушкина внучка, обнаружив изумительные серо-зелёные глаза. И смутилась, явно стесняясь бабкиной заботы.

– Оце моя Маринка, – отрекомендовала Демьяновна, мельком взглянув на меня и впихнула-таки, воспользовавшись замешательством внучки, в пакет все приготовленные для неё узелки с творожком и маслицем. – Сидай, Андрей, зараз вечерять будем.

– Здравствуйте, Марина, – улыбнулся я не столько девушке, сколько ситуации с навьючиванием пакета. – Приятно познакомиться. Мне говорили, вы здешний фельдшер?

– Вообще-то я не фельдшер, а врач, – не без гордости поправила девушка, – но заведую фельдшерским пунктом. Других вариантов здесь нет. А уезжать не хочу.

– Достойно уважения, – похвалил я. – Вашим землякам повезло с вами. Не все так могут. Хотя на самом деле тут преимуществ перед большим городом больше, чем недостатков. Я жил в больших городах. Вода поганая, воздух грязный, народ нервный…

– Ага, – поддержала меня Демьяновна. – И хату не дають. А тут ей собственную хату купили.

– Да что вы, правда? – попытался удивиться я, но получилось как-то слишком светски, фальшиво. Поэтому я тут же решил поправить ситуацию. – Нет, я слышал, что врачам в сельской местности дают жильё, какая-то там программа есть, но, честно говоря, думал, что это фикция, для галочки.

– Может, где-то и для Галочки, – сострила Демьяновна, – а у нас для Мариночки. Дали добрый котэдж.

– Ой, бабушка, прямо там коттедж, – засмущалась опять Марина. – Да он пока и не совсем мой. Но вообще неплохой домик. Люди для себя строили, а потом районная администрация у них купила. А так бы не видать мне тут никакого коттеджа.

«Представляю, как эти волки на откате наварились» – подумал я, но не стал портить приятный разговор своими подозрениями.

На столе меж тем появилось разогретое жаркое, от которого я сбежал в обед, миска с варениками, сметана, эмалированная миска с овощным салатом и стаканы с молоком. Уловив мой скептический взгляд, перебегающий с огурцов в салате на молоко и обратно, Демьяновна спохватилась:

– Так это ж ты первый день у меня! Може ж трэба вынця? За знакомство?

– Да я это… не любитель особо-то, – настала моя очередь смутиться. Во дурак-то, не подумал! Мог бы хоть бутылку вина хорошего взять. Неловко как-то получилось…

– Та шо там «особо»! – не приняла возражений бабка. – Особо и не надо. А по трошки можно.

Демьяновна нырнула куда-то в кладовку, примыкавшую к кухне и вынырнула с большой пузатой бутылюгой красного домашнего вина. Литров пять, не меньше. В советских фильмах про гражданскую войну, которые я ещё захватил краем детства, из таких бутылей рядовые белогвардейцы мутный самогон хлестали.

Молоко получило отставку, а общение получило новую тему. И ужин, можно сказать, состоялся. После стаканчика ещё больше разрумянившаяся Марина перестала смущаться. Мы прекрасно поговорили, казалось, обо всём на свете, прыгая с темы на тему. Круг её интересов оказался неожиданно широким – от цен на картошку до инопланетян и альтернативной истории. Порой мне казалось, что девушка просто читает мои мысли – до того похожи были наши мнения по самым разным вопросам. Я понимал, что в хуторе у неё не было подходящего собеседника, а интернет не казался ей полноценной заменой живому общению. Я же, хотя обычно и довольствовался общением в соцсетях, стал понимать, насколько оно беднее.