Сергей Малай - Мутант

Холодов задумался. Подсылать к нему нарочно какого-нибудь «казачка» для газетного скандала смысла не было – отнять-то нечего, должность незавидная, способных выживать в нищете руководителей раз-два и обчёлся… Нет, не подстава. И явился ни свет ни заря – хочет работать.

– А ну, позови его.

– Заходите! – крикнула в дверь директорского кабинета Наталья.

Мужику на вид было лет сорок. Одет скромно, но аккуратно. Очки в старой, явно уже ремонтированной оправе. Холодов почувствовал, что рад этому раннему гостю уже потому, что это давало ему возможность вернуться в привычный мир своих проблем и надежд, переключиться на них со страха, вызванного внезапной звуковой галлюцинацией.

– Присаживайтесь, – сказал ему Холодов. – Работали в дорожном строительстве?

– После армии. Потом поступил в университет и уехал отсюда. Недавно вот вернулся.

– А что в местную газету не пошли?

– У них там своих хватает. Да я и не хочу.

Последняя фраза была сказана таким тоном, что Холодов прекрасно понял, почему он не хочет. Холодов и сам бы не пошёл, даже если бы имел склонность к писательству.

– Но у нас зарплата маленькая. А зимой вообще тысяч шесть-семь, не больше. Правда, и выходить на работу зимой каждый день не нужно, – сказал он. И тут же подумал: «Что это я про зиму – он и месяца, может, не протянет, уйдёт».

– Я знаю. Меня устраивает.

«Прижало мужика, – мысленно посочувствовал Холодов. – Таких сейчас хватает…».

– Ну, смотрите сами… Подождите механика, он скажет, что делать.

Паша приехал через полчаса.

– Там это… мужик на работу пришёл, в коридоре сидит. Журналистом работал, а к нам на каток просится. Возьми на испытательный срок, – сказал ему директор. – Пусть пока в мастерской потусуется. Может, и правда приживётся…

На работу я шёл без всякого волнения и надежд, которые обычно человек испытывает, устраиваясь на новое место. Все мои эмоции остались в прошлом. С журналистикой, которая когда-то была для меня любимым делом, в которой я кое-чего существенного достиг, было покончено не потому, что я не смог или устал – напротив, в самом, что называется, расцвете моих творческих сил журналистика умерла. Оставшиеся немногие островки свободы либо влачили жалкое существование и никого нового нанимать не собирались, либо были под чьим-то патронажем и нанимать тоже никого не собирались. Пропаганда и лизоблюдство, которые пришли на смену покойной, мне всегда были не по душе. Я, было, занялся бизнесом, но и тут после шести лет роста наступил крах. Наверное, виноват был я сам – не смог перестроиться, приспособиться, научиться куда надо сколько надо заносить… В общем, пришлось распродать и раздать небольшую торговую сеть, начавшуюся с одного киоска. Шесть лет труда коту под хвост. А был ещё и развод с женой… тоже по моей, конечно, вине. В итоге я вернулся в родную глухомань на подержанной иномарке без денег, без семьи и поселился в отцовском доме. Батя, державшийся молодцом лет до семидесяти, сильно сдал и мои более молодые руки в доме были не лишними. Но не сидеть же у него на шее – пенсия не безразмерная, а остатки моих средств подошли к концу ещё вчера, если не позавчера. Большие города стали мне чужими, а в родном маленьком с работой было вот так – тысяч 12—15 в сезон. Куда ни сунься, одно и то же. Какие уж тут эмоции…

Хотя сама по себе работа в дорожном строительстве мне нравилась – когда-то, ещё молодым парнем, я в таком же ДРСУ насобачился лихо закатывать асфальт, и неплохо по тем временам зарабатывал. И официально, и, скажем так, сверхурочно. Вспомнить молодость? Почему нет, если попалось такое объявление в газете и меня взяли на работу?

Однако сесть на каток мне не удалось. Главный и единственный в ДРСУ механик Паша, крепкий мужик моих примерно лет, у которого деревенское детство написано было на лице, без обиняков в первый же день предложил мне стать экскаваторщиком.

– Понимаешь, найти сейчас толкового экскаваторщика – проблема, – развёл он базар, пока вёл меня к первому рабочему месту – мастерским.

«Ага, пойдёт к вам на 15 тысяч толковый экскаваторщик, – мысленно усмехнулся я. – Тут уж что уж, как не понять».

– … а работа получше, чем на катке. Экскаваторов в городе всего два. А надо кому-то котлован под дом выкопать, кому-то ещё что – в общем, дело прибыльное. Заказы я сам найду, твоё дело – работать. А это реальная денежка, понимаешь?

Я понимал. Когда в молодости работал на катке, было то же самое. Кому-то надо было двор заасфальтировать, кому-то возле двора… И это была тоже денежка. Лёха Рубан, бугор бригады алкашей, к которой меня с катком временно прикрепили, заказы искал сам и честно отстёгивал мне мою долю. Даже когда я ничего не делал, а ему удавалось пихнуть налево машину асфальта, он приносил полагавшуюся мне купюру и молча клал в карман рубашки. А уж когда левых заказов не было, а асфальт был, мы благоустраивали городские тротуары, школьные дворы и прочие общественные места за зарплату и премию. Так что в принципе я готов был и котлованы рыть, если надо. Проблема была в том, что на экскаваторе я даже в кабине ни разу не сидел.