Виктор Попов - ДР. Роман в трех тетрадях с вопросами и ответами

Бабочка словно читает мысли. Отлетает к разгрузке, сброшенной как попало. Не похоже на него. Аккуратист. А тут будто с хламом… Хлам и есть. Не сейчас. Через несколько минут. Да и его не останется. Бабочка садится на засаленный ремень. Крутится на месте.

Точь-в-точь как в тот день. Рюкзак Германа. Нет, Вали. Перелетела с одного на другой. Герман как раз вернул ему пневматический револьвер, очень точную копию боевого. Валя, доставая из внутреннего кармана деревянный гребень, спугнула ее, и бабочка полетела вдоль веранды. И он пошел следом. Нет, побежал. В пять лет не ходят – бегают. Еще играл бандонеон – Платоныч вел чакону Пахельбеля 4 4 Пахельбель Иоганн (1653—1706 гг.) – немецкий композитор и органист. на другом берегу. Валя, расчесываясь, что-то напевала. До палатки тех двоих пела одно, потом другое. Пела и за тем камнем у озера, пела ему на ухо, пела в последний раз… Что? Что она тогда пела? Что??

Из запроса начальника колонии особого режима

ФСИН РФ считает необходимым информировать СК РФ о некоторых дополнительных обстоятельствах, открывшихся в связи со смертью заключенного Л. П. Торова, осужденного Московским городским судом по ст. 105 ч. 2 УК РФ и приговоренного на основании обвинительного вердикта коллегии присяжных к пожизненному заключению.

После смерти осужденного, наступившей в силу естественных причин, в его личных вещах была обнаружена прилагаемая ниже рукопись, разделенная на главы-тетради. Их последовательность и единый характер текста элементарно устанавливаются.

Рукопись представляет собой три общие тетради формата А4 в мелкую клетку. Первые две заполнены целиком. Заключительная – на две трети. Первичное ознакомление с текстом дает основание полагать, что его содержание может иметь значение для прояснения обстоятельств совершенных осужденным преступлений. Данный текст имеет характер исповеди и потому не может быть оставлен без внимания следственными органами.

Со своей стороны считаем нужным указать, что Л. П. Торов, будучи в прошлой жизни доктором исторических наук и президентом фонда «Ненасилие XXI век», в заключении большую часть времени проводил за чтением книг и различными записями. Он мало общался с соседом по камере, что удалось подтвердить в ходе допроса сокамерника Л. П. Торова. Допрошенный заключенный, помимо прочего, отметил, что где-то за неделю до смерти Л. П. Торов попросил его запомнить и передать администрации колонии следующую информацию: рукопись после его смерти должна быть отправлена некоему Юрию или Георгию Камневу по прозвищу «Мелкий». Торов пояснил, что Камнев, по последней доступной ему информации, был курсантом Академии ПВО. Но в данный момент, возможно, уже является офицером ВС РФ.

О гражданине Камневе в Академии ПВО сообщили, что он действительно проходил обучение, но предоставить информацию о месте и характере его дальнейшей службы администрация учебного заведения категорически отказалась. Как и каким образом Камнев был связан с осужденным Л. П. Торовым, выяснить не удалось. Подобные действия, впрочем, находятся вне компетенции ФСИН, поэтому данный вопрос мы адресуем СК РФ.

В связи с вышеизложенным ФСИН РФ запрашивает мнение СК РФ о судьбе рукописи: необходимо ли исполнить последнюю волю покойного? Или рукопись Л. П. Торова имеет значение для проведения дополнительных следственных действий, в связи с чем не может быть передана гражданину Камневу ни при каких обстоятельствах?

К запросу прилагается фотокопия рукописи. Оригинал находится в архиве исправительного учреждения. Представление оригинала – по требованию.

Сидя, как некогда сказано, на санях 5 5 «Сидя на санях» – при смерти. Начало «Поучения» Владимира Мономаха – великого князя Киевского (1113—1125 гг.). , я принял решение рассказать историю своей жизни, которая, как и у прочих, не исчисляется совокупностью дней, но сводится к дням, часам, порой лишь к мгновениям. Мгновения эти, несмотря на астрономическую ничтожность, вбирают в себя человеческую жизнь без остатка, ибо всё, что между ними, – всего лишь к ним стремится, в них отражается и ими оправдывается. И годы, которыми обычно измеряется длительность бытия, к человеку применимы документально, но не сущностно, ибо длительность жизни не есть количество лет, но количество и качество событий, случившихся за эти годы, умещающихся порой в доли секунды, в обрывок фразы, возглас, движение руки, улыбку, слезу, небрежно сделанный шаг. Событий, заслуживающих, чтобы считаться подлинной жизнью, а не просто цифрой в календарях, которые придуманы, дабы хоть как-то упорядочить ужас, всякий раз охватывающий нас при осознании того, что все и вся проходит и уже не вернется никогда.