В. Тао - ЗвездА БеzумиЯ

Жаркий ветер – Магритт полей… уголь

печали сладкий как поцелуй. Ноктюрн висящий

над катастрофой. Мир – дьявольский выпрямитель.

Божественный громоотвод.

…трахались с пустотой: блаженство

сумерек без нас! Мир приоткрыл губы…

Колокольчик пах синевой… горы присели

на корточки, как кельты:

я парил

…горизонт лежал голый…

Несло вальс на тополя пыльное время

В пустых кофейнях чирикали воробьи – били посуду.

Солнце разбросало свои кости – раздарило:

был полнейший бардак!

3

теряемое спокойствие тополей, солдат…

боевики минировали небо. Натер зеленью тело,

травой – слился с желаниями земли, мертвецов.

С небес рулили черные машины, все возвращались

домой

Нас не тронули зеркала, звери.

Смерть капризничала, в колыбели, не могла заснуть.

Наши глаза слипались… в шагреневой дымке —

солнца, реклам…

Голодный огонь, опустошающий души.

Тянем время, спрятавшись в коже,

караулим смерть у водопоя:

она никогда не придет

кафельная вонь в туалете… вокзал

Дневной свет… выхожу в его жемчужный

воздух

Соловьи затравили Боттичелли тосканской зарей!

Планетарное слабоумие, мертвецы в глубоком

самадхи… инкарнации окраин в ренессансах

рассветов – взяли эту бедняжку с собой,

поместили голод в сердца: его глаза

как желтые апатиты

…отблеск зари над рельефом объятий,

ожидание лихорадки – для них это привычно,

но не для нас… любовь свободна на уровне лета,

словно гончая посланная на перехват солнцу.

Твои астральные глаза как созвездия:

Льда и Козерога. Мелиссы и Памяти.

Рассматривая отражение бога

можно уловить сходство,

в котором

…под давлением сумерек улицы зажигают

огни. На аренах проспектов кислотный саспенс

затягивает горло, торопится овладеть.

След прожектора протягивает ожег

жаждущим одиночества.

В полной тьме любовники охотятся

друг на друга: не видишь, кому причиняешь

раны. В полной тьме все сердца открыты…

менты не узнали в неоновом безмолвии кофейни:

застывшие маски мертвецов вдоль стен —

таинственная кристаллография мозга

возлюбленные оставляющие татуировки на памяти

божественны и безмолвны …тону в обаянии сумерек,

друзей окруживших вечер жертвенным

желанием: стразы зависти с несчастными глазами.

В виде огромных колец вкатывается время

в кафедральный зал, где лежит мое прошлое

в детской кроватке: обручи обнимают

настоящее – «подожди», шепчет мгновение,

война беременная солдатами

цветы умирают в собственном аромате

Тахионы зрачков, твоей грустной улыбки.

Обнимаешь меня за шею, фея разочарований —

говорим на разных языках превращая жажду в сухое

вино – кровь в глубине сердец смешивается

в забвение, наполняет Мертвое Море

…папоротники прогрызающие рассвет

хищными очертаниями – Вселенная ждущая

контакта: за русскими будущее, поля

полные потерянных звезд.

опускаешься на колени созвездием Вероники

…византийский ветер терся о камни —

подслушивал, или мечтал. Горизонт густеющий

как мед. Бриллиантовые глаза полярников… рождается

младенец в колыбельной: и опьянели розы – затаили

дыхание

– Всем удачного рождения…

голос проплыл в бездне, свет звезд коснулся крыш.

И девочек, ставших нашими матерями: нет сети,

в которую можно войти – мы уже внутри…

гевеи грезящие хинным ветром…

гравитацию внимания привлекло к твоим глазам,

обожгло дыханием – синтетических обладателей тел,

ангелов с безмолвием на губах… Ощущаю себя

чудовищем, Спасителем на вечеринке.

Жизнью ценой в последний

бакс

…в потере памяти,

страдании легком и беспощадном:

– Эта форма вернет нас к жизни?

хирургическое безмолвие

Вторглись в будущее черные самолеты.

Компьютерная память жгла, возилась в сердце —

дни разминулись в позолоте объятий…

пули носились в поле —

искали смерть, находили нас.

Солнце.

Клыки кромсают города, события умножаются

у подножий зеркал. Залетел фантом в голову —

соловей проснулся

и мира не стало.

Трассы легли в сердца, в сериалы. Времени мало.

Оттолкнули прошлое как лодку от берега. В шелка

печали укутали королеву: обнявшись, можно было

плакать беззвучно или лететь домой