Татьяна Скобелева - Нарисованное время

Ванечка ждал, ждал, но мама не появилась. Он вспомнил про ночное происшествие и решил сам разузнать, что происходит в доме.

В коридоре и на кухне никого не было, но двери в спальню родителей и в комнату деда оказались приоткрыты.

Ванечка заглянул к деду, тот лежал недвижно, голова его покоилась на высоко поднятых подушках, глаза были закрыты, а на углу кровати, словно страж, сидел толстяк Василий. Кот недобрым взглядом одарил пришельца и тяжело спрыгнул на пол, топнув подушками лап, затем не спеша, с достоинством скрылся под спустившимся краем одеяла, оставив снаружи, словно флаг, белый кончик хвоста.

Дед открыл глаза, но не повернул голову. Он лежал на спине, смотрел куда-то в потолок и не мог видеть все еще стоявшего у двери Ванечку.

– Иван?

Ванечка кивнул головой.

Дед повторил вопрос, голос его был незнакомо тих, чуть сипловат.

– Иван, это ты?

– Я, – тоже тихо ответил внук. Он чего-то испугался и не знал, можно ли войти.

– Подойди… подойдите, рядовой Мовчан.

Что-то в обстановке комнаты, в том, как говорил дед и в незнакомом запахе встревожило мальчугана, он оробел, но повиновался приказу своего генерала и встал у него в изголовье.

– Встань сюда, – дед указал, – чтобы я тебя видел. Вот так. Что, солдат, не спится?

Ванечка, молча, помотал головой.

– И мне не спится, сделали укол, легче стало, а все равно не спится. А родители твои спят?

Ванечка пожал плечами.

– Пусть спят, задал я им этой ночью перца. Хорошо, что суббота, выходной, пусть отсыпаются.

– Тибе дели пивику? – наконец решился спросить Ванечка.

– Прививку? Хм, наверное, прививку, а ты откуда знаешь? Ты же спал. Или я и тебя тоже разбудил?

– Да.

– Ясно. Ну, солдат, прости, на войне как на войне, никому нет покоя. Но ты не плакал? Не капризничал?

– Нет, – ответил внук.

– Это ты молодец, главное без паники, командиру не мешать и приказ исполнять. Вот что, я тебе ко дню рождения подарок в детском магазине купил, теперь каких только игрушек вам, пацанам, не делают. Так зачем ждать? Будет день, будет и пища, купим другой подарок, а сейчас подай-ка мне со стола вон ту коробочку, маленькую.

Ванечка сделал, как велел дед, и принес ему коробочку.

Дед открыл крышечку и достал орден, похожий на те, что хранились в красной коробке, но очень блестящий.

– Подойди ближе. Рядовой Мовчан, подойдите ближе. Смирно.

Ванечка вытянулся в струнку.

– Рядовой Мовчан, за проявленную стойкость и исполнение маминого приказа награждаю вас орденом и повышаю в звании. Это не совсем по правилам, но в чрезвычайной ситуации еще и не такое возможно. Теперь ты будешь генерал Мовчан. Ну, а мы твои солдаты.

Ванечка держал в ладошке орден, он был очень рад подарку, но не знал, что с ним делать.

– Орден надо к курточке привинтить, – заметил дед его растерянность, – а по уставу ты должен сказать «Служу России», но Иван, ты не сможешь это выговорить, вот беда. Надо бы тебе научиться, наконец, правильно говорить, а то как ты будешь приказы отдавать, никто тебя, товарищ генерал, не поймет. Солдаты засмеют. А как победу праздновать? Все закричат «уррра»! А ты что? «Уллла»? Это как-то не по-нашему получается, стыдно. Так и прозовут тебя «Генерал Ула». Ты уж постарайся. Хоть букве «р» научись. Ну-ка, попробуй, скажи «ура».

Иван стиснул губы и заморгал ресничками, но плакать генералам не положено, и он терпел.

– Да ты попробуй только, тихо, совсем тихо, а то родителей разбудим, ну, – подзадоривал его дед. Настроение его, похоже, улучшалось, бледные щеки слегка зарумянились, а глаза заблестели искорками.

Иван упрямо замотал головой. Он знал, что не сможет выговорить эту самую «р», и не хотел позориться в качестве генерала.

– Давай вместе. Уррра!

В двери показался папа в полосатой пижаме.

– Я смотрю, у вас все в порядке?

Он подошел к деду и взял его запястье в свою руку.

– А фуяска? – вспомнил Ванечка.

– Будет тебе и фуяска, дай только поправиться.

– Помолчите, – остановил их папа, – я пульс считаю, кажется, нормальный.

– Все нормально, – ответил дед, – только ночь не спал, теперь надо бы заснуть.

– Может, тебе снотворного?

– Найдите мне Ваську, он замурлычет и меня усыпит лучше всякого снотворного. Вроде здесь был, куда-то сбежал бродяга.

– Там, – показал Ванечка под кровать, но папа не слушал его.

– Врача все-таки надо опять вызвать, пусть еще раз посмотрит. А сейчас поесть надо, а потом спать, – сказал папа, положив дедову руку на одеяло, – овсянку сделаем, подожди минут десять.