Сергей Шангин - Катарсис

Перетекания энергии не всегда происходили в идеальном балансе – сколько взял, столько вернул. Слишком быстро, некогда следить за потоками, возьмёшь чуток, а откатишь полной жменей, вот и чувствуешь себя лягушкой, побывавшей под асфальтовым катком. А тут требуется ювелирная операция, чуть больше и кранты генералу.

Неожиданно он почувствовал какую-то странную силу, настойчиво втягивающую его в тело генерала. Он попытался вырваться, но почувствовал себя мухой, тонущей в сладком сиропе. Нечто мягко тянуло его, лишая воли и возможности сопротивляться, заставляя входить в тело всё глубже и плотнее. Ему хотелось закричать, но губы отказывались исполнять команды, мысли путались, наполняя сознание чужими видениями и желаниями.

Он неожиданно принял, как личное, глубокую обиду, похожую на ненависть к полковнику Жукову, появившемуся неожиданно, как снег на голову, как чёртик из коробочки, поставившего его, генерала, в положение собственной шестёрки. Ему страстно хотелось отдать команду «Огонь!», но страх перед высоким начальством мешал сделать это. Всё ж таки из Москвы, полномочия, связи, подпись самого Директора, тут нужно обставляться по полной программе. Без веских оснований пристрелить такого человека, самому себе выписать билет на пенсию, а то и похуже.

Егор поднёс руки к лицу, осознав, что это не его руки, да и одежда бомжа превратилась в лощёный генеральский китель. Он попытался произнести слово, но вырвался лишь глухой кашель – нечто внутри него отчаянно сопротивлялось этому. Руки дрожали от напряжения, отказываясь выполнять приказы, тело сводила какая-то непонятная маета, словно каждая мышца получала потоки противоречивых команд.

Он попытался вдохнуть, чувствуя, что и дыхание ему отказывает, но это не получилось. Казалось, ещё мгновение и сердце остановится, первобытный ужас охватил его. Смерть стояла рядом, нетерпеливо заглядывая в глаза, словно спрашивая «Ну, когда же ты сдохнешь, милок? У меня ещё работы немерено!»

И в этот момент что-то отодвинулось в сторону, проиграв схватку нервов, испугавшись той смерти больше Егора, уже не раз встречавшегося с ней, ставшего её партнёром, почти другом. Он сильно вдохнул, чувствуя, как приток свежего воздуха расправляет лёгкие, сердце забилось уверенно, разгоняя кровь по жилам, тело обрело силу, голос уверенность.

– Отставить, всем опустить оружие, – приказал он, удивляясь необычному командному баритону. – Опустить я сказал! Что непонятно, Разуваев? Всем помочь раненым, оказать первую помощь, а вы, полковник, пройдите со мной, пожалуйста! Сергей Владимирович, это не приказ, это просьба, – подчеркнул он, видя, что полковник не собирается опускать оружие, считая его поведение хитрой уловкой. – И попросите Веру Павловну с Фёдором подежурить у тела мальчика, пока мы разговариваем, – добавил он не только для того, чтобы подсказать полковнику, с кем он сейчас разговаривает, но одновременно и в заботе о собственном теле, временно оставшемся без хозяина. – Я бы рекомендовал подключить к этому вопросу доктора, всё-таки мальчик нам сильно помог, не так ли, Сергей Владимирович?

– Это ты? – полковник с недоверием смотрел на генерала, говорящего то, чего совершенно точно не мог знать, будь он именно тем генералом, который сидит в кресле начальника областного УФСБ. – Как тебе это удалось?

– Извините, Сергей Владимирович, но не лучше ли нам обсудить это хотя бы в вашем кабинете? – Егор настойчиво подтолкнул полковника. – Давайте уже, идите, я не знаю, сколько у меня получится держать его под контролем, – прошипел он зло. – Или хотите продолжения неприятностей?

– Надеюсь, Николай Петрович, всё идёт по плану? – громко, скорее для окружающих, чем для Егора, спросил полковник, проходя мимо стонущих от боли сотрудников. – Парни, всё в порядке? Вот и хорошо! О том, что видели, никому ни слова! Чуть позже соберу вас всех для брифинга, – беря на себя роль старшего, заявил он, но тотчас спохватился. – Не возражаете, Николай Петрович?

– Да, правильно, Сергей Владимирович! Действуем строго по плану, но мне хотелось бы кое-что с вами обсудить приватно. Пойдёмте уже в кабинет, тут справятся без нас! Майор Разуваев, остаёшься за старшего, – крикнул Егор, удивляясь попутно неожиданным знаниям, вовремя всплывшим в памяти.

Он чувствовал лёгкий дискомфорт, постоянно хотелось поёжиться, откашляться, сказать что-то неожиданное, но всё это легко подавлялось сознанием. Понимание, что где-то сейчас душа генерала лежит, приплюснутая его бодрым сознанием, не придавало уверенности. Словно кто-то постоянно подслушивал, подглядывал за всем, что он собирается сделать.