Владимир Павлов - Эльзевир. Мертвый Король

Последнюю сотню шагов лестница, которая до этого петляла между камнями, пошла прямо. Снежная пелена расступилась, и перед путниками выросли высокие деревянные ворота Цитадели. Они перегораживали узкий проход между двумя скалами – единственный безопасный путь на вершину горы. Створки ворот поднимались над камнями и продолжались на высоту крепостных стен, которые стояли на вершине скал.

Возле ворот на деревянном шесте висел старый чугунный колокол. Мужчина позвонил. Первые несмелые удары потонули в гуле ветра. Путник позвонил вновь, уже сильнее. Казалось, что их не слышат. На самом деле за ними наблюдали с того момента, как они вышли на последний прямой подъем: к Цитадели даже в непогоду невозможно подобраться незамеченным. Вот и сейчас один из послушников прильнул к смотровой щели, находившейся в башенке на стене, в то время как его айкен уже докладывал старшим о гостях. Сейчас в Цитадель чужаки наведывались редко, не то что в старые времена, когда ежедневно десятки людей взбирались на гору, чтобы добиться встречи с белыми магистрами. Кто-то шел сюда, чтобы просить помощи, кто-то – поднести дары Небесным Отцам в храме Неба, кто-то – стать послушником, а кто-то – из праздного любопытства. Впрочем, и тогда, и сейчас ворота крепости распахивались не перед всеми.

Странникам повезло. В такую непогоду бросить за стенами даже взрослого человека, а тем паче ребенка, белые магистры не могли. Загремел засов, в воротах отворилась калитка.

– Обитель Неба приветствует вас, добрые люди. Откуда путь держите?

– Мы из окрестностей Кадма, добрый человек. У нас важное дело к самому главному магистру, – хрипло заговорил мужчина, прижимая мальчика к себе.

– Боюсь, великий магистр не принимает, – учтиво проговорил послушник. – Мы давно не общаемся с паломниками, но кров и пищу вы здесь найдете.

Странники вошли в проход между скалами. Через десяток шагов стены разошлись, открывая взору вершину Нуар-Яра. Она представляла собой две площадки. Верхняя, всего несколько десятков шагов в ширину, ровная голая скала. С нее открывался великолепный вид на весь северный Хард. По легенде, именно на эти камни с Неба сошли боги Тур и Ярго, чтобы полюбоваться делом рук своих. Именно поэтому на вершине Нуар-Яра и воздвигли храм в их честь. Храм располагался на достаточно большой нижней площадке.

Храм Неба. Каменные стены в два человеческих роста высотой украшали причудливые орнаменты с изображением войны Небесных Отцов с чудовищами Бездны, возле входа стояли статуи свирепого льва с разинутой пастью и небольшого дракона с добродушной усатой мордой. Но более всего храм поражал изящной остроконечной крышей, выполненной в форме трех горных пиков, центральный из которых был немного выше других. Черепица на крыше напоминала чешую дракона, отчего и все сооружение походило на странное застывшее чудовище.

Помимо храма на нижней площадке разместилась дюжина одноэтажных строений, в которых жили маги и воины, охранявшие святилище. К одному из таких зданий послушник повел гостей. Он отворил тяжелую дубовую дверь, затем откинул толстый стеганый полог. Путникам в лицо ударил вожделенный поток теплого воздуха. Дома на Нуар-Яре строили с учетом холодов, в каждом имелась жаровня. В зимнюю пору в ней тлел уголь, который на гору все лето таскали крестьяне. В этих краях Белый магистрат до сих пор уважали. Для простых селян было счастьем помогать беречь святое для каждого хардца место. Маги, в свою очередь, в долгу не оставались. Магистр Трелиний помогал местному лекарю, а когда в округе завелась шайка разбойников, сам Великий магистр Ара-Бора спустился с горы, чтобы потолковать с лихими людьми. Как прошла беседа, никто так и не узнал, но с того дня разбойники жителей больше не беспокоили.

Скудное убранство: грубо сбитые лавки, тяжелая столешница на четырех валунах вместо ножек, десяток лежанок с соломенными тюфяками и шерстяными одеялами. За столом трапезничали семеро ребятишек, от ровесников пришедшего с мужчиной мальчика, до подростков.

– Располагайтесь, грейтесь. Вас накормят.

Мужчина учтиво поблагодарил. Он был еще не стар, но впалые щеки и морщины говорили о трудной жизни.

– Мы пустились в путь не по своей воле. Моему сыну было видение: люди и пришлые, странное место, чудные вещи. Оно настолько поразило его воображение, что он не находил себе места, не мог ни есть, ни спать несколько дней. Наши старейшины не знали, что оно значит.