Ольга Митюгина - Храм Мортис - Посланница Преисподней

И концентрироваться в треугольнике Поднятия.

Скелет светился изнутри, словно состоял из одного лишь сияния. Словно утратил материальность.

Наконец весь треугольник поглотил свет – свет, за которым ничего невозможно стало различить.

– Эт… – прошептал Вир, подходя ближе. – Наш приятель вообще… там?

Эет, сжимая губы, лишь кивнул.

– Насколько я помню теорию, кости не должны исчезать…

– Он слишком древний, – отрывисто ответил Эет. – Магия сквозь него, как вода… сквозь песок. Не могу… дотянуться. Далеко… очень!

– Не поднимется?

– Я пытаюсь, – не теряя концентрации, бросил Эет. – Не мешай!

Вирлисс послушно отступил назад.

Магия заполняла пространство, окутывала комнату. По воздуху струились сполохи. Зелёные… и белёсые. Как над рудником кристаллов Смерти.

Эет никогда прежде такого не видел и никогда не читал о подобном, но сейчас не время было задумываться. Он усиливал и усиливал напор Могущества.

Чёрт возьми, если бы эта трухлятина не впитывала магию, как губка, они бы давно взорвались к чёртовой матери!

Зелёное свечение исчезло, его вытеснил мертвенный белёсый свет, в котором не различались предметы. Пропали кадильницы, стены, потолок – только свет и три фигуры: некроманты в защитном круге и чёрный контур скелета перед ними.

Эет даже не моргал от концентрации. Мортис… теперь эти кости хотя бы видно. Хотя бы видно! То, что не видно больше ничего вокруг – не имеет значения.

Руки дрожали от напряжения. Жезл сиял, как серебро: камень и дерево слились воедино – в некую загадочную субстанцию, запретную для материального мира.

Ни Эет, ни Вир, впрочем, не были уверены, что вокруг материальный мир.

По костям проскользнул робкий, слабый огонёк. Серебристая искорка.

– Есть… – простонал Эет сквозь зубы. – Зацепило…

– Тяни… – не смея дышать, чуть шевельнул губами Вирлисс.

И Эет потянул…

Искорка погасла.

– Сорвалось… Не идёт!

Колени подгибались, перед глазами плыли круги, тело леденело.

Юноша уже и не помнил подобного состояния. В последний раз он так мёрз, когда был живым. Когда зимой ходил в лес за дровами… или на реку за водой. Тогда коченели пальцы, и щёки ничего не ощущали от лютой стужи…

– Эт, остановись! – крикнул Вирлисс. – Ты себя погубишь! Остановись!..

– Ещё… чуть-чуть… – прохрипел лич.

Он изо всех сил пытался дотянуться… Оставалось совсем немного… совсем!

Но этого “немного” недоставало.

Эет дошёл до грани своих возможностей.

– Нет… – глаза предательски щипало, но слёз не было. – О Мортис… нет…

И – словно под ногами разверзлась бездна. Эет рухнул туда… и вокруг заклубился серый туман.

Эет был безбрежностью, он не ведал преград и пределов. Для него не существовало понятий времени. Он был просто туманом… серым туманом.

И из этого тумана, повинуясь единственно желанию Эета, а вовсе не магии, соткалась душа. Та самая.

Таривил…

Откуда пришло это имя?..

Душа была частью тумана. Как долго? Нелепый вопрос… Она была частью тумана – частью самого Эета. И как смешны все Жезлы Власти и начерченные мелом кружки на полу… Когда довольно лишь желания.

– Иди со мной, Таривил. И да будет Мортис свидетельницей нерушимой связи меж нами.

Свет. Белёсый свет. Зелёный. Круговерть чёрно-зелёных пятен перед глазами…

И темнота.

Эет очнулся от того, что его хлестали по ще… по скулам. Странное ощущение: прикосновение к собственным костям. Он хотел было поднять веки, но… вместо этого абсолютная темнота уступила место другой темноте, озарённой тёплым мерцанием огненного шарика, висевшего в воздухе над головой Вира. Сам Вир стоял рядом, на коленях, и с тревогой всматривался в лицо.

– Слава Мортис, очнулся! – выдохнул вампир. – Я уж испугался, что ты свою душу в обмен на душу этого гада отдал…

– Я…

– Помолчи уж, горе моё! – поморщился Вирлисс. – Ты на себя посмотри. Столько энергии выплеснул! Как восстанавливаться будешь?

– Магия… она сама по себе восстановится… – прошептал Эет, пробуя улыбнуться. – Скоро. Она же от… филактерии… А внешность… да богиня с ней. Я её всё равно потерял бы. Раньше, позже…

Улыбка проскользнула только в голосе. Губы не подчинились.

Эет их совсем не чувствовал.

Вирлисс отвернулся.

– Смотрю я на тебя и на нашего приятеля – и понять не могу, чем же вы отличаетесь, – мрачно буркнул он. – Это ж надо до такого маразма… За одно заклятие полностью потерять человеческий облик! Так, возможно, у тебя ещё год был бы… Год!