Юлия Титова - Женщина, несущая смерть

Я удивляюсь, видя людей, способных размышлять и стараюсь избегать их, так как чувствую от них опасность. Я без тени сомнения облапошиваю слабых, кручу доверчивыми, презираю наивных, пользуюсь добрыми, ибо от них нету больше проку. Я считаю, что только такие как я имеют право судить и использовать других, так как понимаю больше их. Мне по праву принадлежат блага этого материального мира, так как он мой бог, ему я поклоняюсь и благоговею, хотя со стороны можно подумать, что я набожна и высокодуховна. Конечно, ведь я же хочу, что бы так считали. Так выглядеть гораздо выгоднее.

Я уверена, что я права и не чувствую ни вины, ни сожаления к тем, кто попался мне на пути и пострадал от этого. Сами виноваты, дурачьё! Вообще, пусть будут рады, что я уделила им внимание и одарила собой.

А мне кажется нравится этот священник… такой миленький, светится прямо от своей святости, глаза, как лампочки, аж слепят!.. Интересно, какие барышни ему могут нравиться?.. Надо прикинуться овечкой, вот этот симпатичный молодой отче и не устоит перед моими чарами. Охмурю-ка я его, хоть это и кажется не очень простым. Как-то приелись уже туповатые денежные мешки, да зажравшиеся деляги, чего-нибудь чистенького захотелось».

– Простите мне, Святой отец, ибо я грешна…

Молодой священник отвел взгляд от блестящих лукавых глаз, по которым только что прочёл ее душу… внимательно вгляделся в это чужое-знакомое лицо… ботоксный гладкий лобик, силиконовые пухлые губы, люминированные белоснежные зубки, курносый нос, пожалуй, лишь он один у неё натуральный…

«Ещё одна живая покойница, ещё одна загубленная душа, погибшая в жестокой схватке Духа Потребления и Духа Божьего…», – глаза его лучились состраданием к этой несчастной, израненное сердце обливалось кровью.

– Отпускаю тебе грехи твои, дочь моя, уходи с миром…

«Господи милосердный, прими молитву мою! – добавил он про себя, – Ты наделил меня даром прозорливости, Ты позволил мне видеть и слышать души человеческие, редко радостные и часто безутешные! Ты даешь им возможность познать Тебя и спастись, но Ты делаешь меня свидетелем того, что они не используют этой возможности и продолжают жизнь ходячих трупов! Услышь мою молитву, Господи! Пусть же они познают Тебя, примут Тебя своим сердцем, как я принял… Пусть не все… но хотя бы некоторые… Пусть хоть кто-то один… или одна…»

Я росла в обычной советской семье, ничем не примечательной, небогатой, мягко говоря, и простой. Но с детства мне казалось, что я особенная, и что уж мне-то не место в такой серости. Я была уверена, что оказалась здесь случайно, и вот-вот случится чудо, и я стану богатой и счастливой. Да-да, для меня эти два понятия были тесно переплетены. Но тогда я ещё не понимала, к чему такое переплетение может привести. Я не скрывала своих амбиций и представлений и, надо сказать, родители из кожи вон лезли, чтобы их удовлетворить. Пристраивали в пионерские лагеря для детей высокопоставленных чиновников, где я могла притвориться дочерью богатых родителей и пообщаться с золотыми детками. Покупали дорогие вещи, чтобы я не чувствовала себя обделённой среди друзей. Оплачивали обучение в престижном институте, потому что попасть на бюджет я не имела ни способностей, ни желания, а не учиться вовсе мне не позволяли мои же амбиции. Но всё это было ничто по сравнению с тем, что произошло со мной потом.

На меня положил глаз богатенький еврей. Не очень молодой и совсем не красивый, но охочий до молоденьких длинноногих девиц, несмотря на имеющуюся жену и маленькую дочь. Я тогда была наивной дурочкой с восторженным взглядом и распахнутым сердцем, немного пораненным неудачной влюблённостью в одноклассника, но окрылённая восхищёнными взглядами мужчин, которые ловила на себе всё чаще, и их вниманием, особенно финансовым, подстегивающим мои амбиции.

В скором времени мы стали любовниками. Он покорял меня подарками, не очень дорогими, но довольно частыми, ресторанами и шмотками. Он водил меня по различным заведениям и знакомил с друзьями, представляя им как любовь всей его жизни. Я тогда не понимала, да и не задумывалась, почему никто из них не удивлялся, и не задал ни одного вопроса о том, почему он всюду таскал меня, а не свою жену, но меня это устраивало, так как он пел мне дифирамбы и говорил, что настоящая его жена я, и никто не заменит меня в его сердце, что с женой у них нет ни малейшего взаимопонимания, и она не стоит и моего мизинца. Я верила и влюблялась в него всё больше и больше. Никакое критическое мышление и советы или вопросы подруг или родственников не могли больше обратить вспять все последующие события. Я не верила им и верила ему. А он грамотно распорядился моим безграничным доверием и потихоньку отвадил от меня тех, кто мог хоть как- то повлиять на моё о нём мнение. Мама стала зависима от его подношений и великодушно закрывала глаза на то, что её дочь якшается с женатиком. Папа вообще не лез ни во что, считая, что если дочь счастлива, то большего и не надо, а забегать вперёд и думать о будущем было не в его правилах. Критически настроенных подруг очень быстро не стало в моём окружении, так как моему избраннику нельзя было отказать в мастерстве убеждения и артистичности. Он быстро объяснил мне не совместимые со мной недостатки этих моих подруг и развёл нас друг от друга. Последним бастионом была моя лучшая подруга, которой я доверяла и которая оставалась единственной опасностью для моих отношений с любимым. Но и она с помощью его острого слова быстро осталась за бортом моей жизни, а я на многие годы оставалась убеждена, что она враг моего любимого, а соответственно, и мой, так как не желает мне добра, а скорее, завидует и хочет сделать меня несчастной.