Виктор Шлепайтис - Оккупант

От магазина я уехал с тяжелым сердцем, вспомнилась пословица «Не делай добра, не получишь зла», но зло только начиналось. Дня через два после этого случая я приехал в магазин на велосипеде за продуктами, моего изделия там не оказалось, было непонятно, почему хорошее дело восприняли как плохое. Выйдя из магазина, я обнаружил, что колесо велосипеда было проколото, что это сделано умышленно, я не сомневался. Недалёко стояло несколько подростков, которые, откровенно глядя на меня, улыбаясь, давали понять, что это сделали они (действительно прямые и откровенные люди). На мой вопрос «Зачем это сделано?» один из подростков бросил резко, по-русски: «ОККУПАНТ!» Тогда я понял, что это моё прозвище и надолго, а может, и навсегда. Так брошенное той женщиной слово стало преследовать меня, нет, никто из ребятишек не бежал за мной и не кричал ОККУПАНТ, дети здесь воспитанные, с шести лет пользуются ножом и вилкой, с уважением относятся к старшим, но оккупантам принято вредить. На первых порах все вредительство заключалось в том, что мне прокалывали колёса на велосипеде, да и то нерегулярно: то ли были заняты чем-то другим, то ли присутствие взрослых мешало шкодить. С этим я смирился, после очередной акции малолетних «лесных братьев» я складывал велосипед и заготовленным заранее ремешком делал петлю, зацеплял ею велосипед, перебрасывал через плечо и, говоря подросткам, наблюдавшим за мной: «Три километра пешком ещё полезней, чем верхом», отправлялся к себе на хутор. Городок небольшой, и поэтому весть об ОККУПАНТЕ, которому надо вредить, среди подростков распространилась быстро. Однажды я услышал возле хуторка треск мотоциклетных моторов, выйдя на террасу, я увидел подростков на мотоциклах постарше тех, что кололи колеса. Они гарцевали на своих железных конях напротив ворот, которых в принципе не было, но на территорию не заезжали (законопослушные, без приглашения не принято), немного пошумев и напылив, уехали, я ещё подумал: «Разведка». Так оно и вышло: уже со следующего дня на хуторе стали происходить нехорошие дела: то инструмент кое-какой пропадет, то замок с погреба пропал, было неприятно, но я не жаловался, я выбрал тактику равнодушия, надеялся, что им надоест. Но однажды «лесные братья» переборщили. Дома я, конечно, не сидел, живности у меня никакой нет, к хозяйству я не привязан, и поэтому я путешествовал по окрестностям. Тут много красивых мест, много интересного для меня: грибы, ягоды, различная живность, аисты, кстати, и волки. Однажды я забрел далеко за речку и повстречал такого одного, встретились случайно, я его не заметил и вышел метрах в десяти от него, он был красив: черный с седыми подпалинами. Почему-то я его не испугался: то ли не успел, то ли был сбит с толку его окрасом и статью, с минуту мы разглядывали друг друга, потом я вспомнил описанный Владимиром Клавдиевичем Арсеньевым эпизод встречи его проводника Дерсу Узала с тигром и, не делая никаких движений, спокойным голосом произнес: «Иди своей дорогой, я тебе не враг», и он ушел. Хороший момент был испорчен событием, произошедшим на хуторе в моё отсутствие. По возвращении домой я обнаружил разбитое окно, в дом никто не проникал, но было очень неприятно. В силу этих событий (встреча со зверем и откровенное хулиганство) я решил завести собаку – и для меня защита в моих путешествиях, и охранник имущества, да и какой-никакой собеседник.

Приобрести собаку, да ещё и подросшую, не составляло проблем: в городе находился рынок, на котором было отведено место для торговли животными, в том числе и собаками. Заранее приобретя ошейник для средней собаки, я стал выбирать друга. Опыт в воспитании и содержании непородистой собаки у меня был. Ещё во Владивостоке воспитатель детского сада, куда ходила моя дочь Саша (от второго брака), предложила щенка, которому было уже три месяца. Это был обаятельный щенок, беспородная девочка черного окраса, так как она была уже подросток, выбирать имя не прошлось, она уже откликалась на придуманную кем-то кличку Дульсинея (сокращенно Дуся), она оказалась преданней некоторых породистых собак. С этими мыслями я бродил по площадке с животными и выбирал себе друга. Надо отдать должное тактичности продавцов, никто не пытался завлечь меня своими предложениями, к кому бы я ни подходил, все терпеливо ждали моих вопросов, а потом очень подробно на них отвечали, благо, что русский язык здесь знают. Итак, я приобрел друга, это была молодая собака восьми месяцев от роду, по окрасу похожая на того волка, который встретился мне в лесу, и это был кобель. Почему я выбрал кобеля, я не знаю, может, потому, что не хотелось возиться со стерилизацией, а пацан в подоле не принесет. Кличка у него была местная и непереводимая на русский язык, но в ней присутствовал звук «Д», и я стал звать его Другом. Другом оккупанта быть нелегко, в город я его не брал по двум причинам: во-первых, я не знал, как отреагируют горожане, а во-вторых, кто-то должен охранять имущество в мое отсутствие.