Михаил Рожков - Деревенская история

– Здравствуйте! – дружелюбно произнесла Нина Михайловна, включив всё свое женское обаяние.

– Здравствуйте, ик, – подключилась Побелкина. – А мы тут, ик, покататься решили, ик.

– Я уж вижу, – сердито ответил дед Витя.

– Давайте не будем раздувать катастрофу, ничего же ведь страшного не случилось, – сказала Штольц.

– Да-да, ик. Главное, ик, что все живы, – пришла на помощь подруге учитель.

– Ну я не был бы так уверен, – недовольно произнёс дед Витя.

– Как? Ик? Почему? Ик. Кто? Ик.

– Собака моя.

– Где? – прокричали в один голос подруги. Штольц присела, пытаясь разглядеть под колёсами машины животное, а Ирина Николаевна, ритмично икая, вышла из автомобиля.

– Да в будке, – улыбаясь, ответил Ионов.

– Кто, ик, в будке?

– Собака моя.

– А что она там делает? – непонимающе спросила Нина Михайловна.

– От вас прячется, – огрызнулся дед. – Псина она у меня впечатлительная, могло и сердце от страха остановиться.

Ирина Николаевна с подругой строго посмотрели на деда Витю, а потом улыбнулись.

– Ну и шутки, ик, у вас, ик.

– Вы нас уж извините, – сказала Штольц, – забор мы вам обязательно починим.

– Ну а куда вы денетесь, – произнёс Ионов.

– Меня, кстати, Нина Михайловна зовут, – решила представиться Штольц.

– Виктор Иванович.

– Ирина, ик, Николаевна.

– Я так понимаю, вы новые жильцы?

– Да, – кивнули подруги.

– Ну что ж, будем знакомы.

– Будем, – произнесли в унисон женщины.

Виктор Иванович постоял ещё немного, подумал о чём-то, а затем произнёс:

– Ладно, давайте вашу машину вызволять.

– Давайте, ик, – сказала Ирина Николаевна, снова сев в машину.

– Нет, нет, нет, – категорично заявил Дед Витя. – Я поведу. Вам в таком состоянии за руль нельзя.

– В каком, ик, состоянии? Я себя довольно-таки хорошо чувствую.

– В пьяном состоянии! – пояснил Ионов.

– Так мы-то выпили всего чуть-чуть, так, за приезд и новоселье, – заступилась за подругу Нина Михайловна.

– Это вы собаке моей рассказывать будете и участковому, если он, не дай бог, узнает. А пьяный за рулём – преступник.

Побелкина вмиг покраснела и, потупив взгляд, вышла из машины, уступив место Виктору Ивановичу. Ионов втиснулся в автомобиль, отодвинул немного назад сиденье, завёл мотор и аккуратно сдал назад.

– Я к вашему дому подгоню, – пояснил он.

– А мы? – спросила Штольц, намереваясь вместе с подругой сесть в машину.

– А вы пешком пройдётесь, уроком вам будет, – ответил Ионов и медленно поехал к дому женщин.

– Какой мужчина! – восхищённо произнесла Нина Михайловна, глядя на удаляющуюся машину.

– Ик, – согласилась с ней подруга.

Они медленно пошли к своему дому, спотыкаясь и держась друг за друга. Погода после дождя была прекрасная: комфортная температура, свежесть уходящего дня, квакающие лягушки на реке. Побелкина шла и икала через равные промежутки времени. Нина Михайловна периодически пыталась освободиться от налипшей на обувь грязи. Возле дома их встретил дед Витя и протянул ключи от машины Побелкиной.

– Спасибо вам, ик, – беря ключи, произнесла учитель. – Признаться, мне очень, ик, стыдно.

– Стыдно, когда видно, а у нас всё прикрыто, – сказала Нина Михайловна и громко засмеялась.

– Вы её извините, ик, стресс, – попыталась оправдать подругу Ирина Николаевна.

– Да ерунда, – махнул Виктор Иванович рукой и отправился к себе домой.

* * *

Тузик лежал в будке, высунув передние лапы и голову наружу, и задумчиво смотрел на луну. Мимо, громко жужжа, пролетело какое-то насекомое. Собака резко повернула голову, щёлкнула пастью, пытаясь поймать нахала, нарушившего её покой, но поймала лишь пустоту. Вот и прошёл ещё один день его собачьей жизни. День как день, ничего особенного, не лучше и не хуже, чем все предыдущие. Но вот авария Тузика, конечно, напугала. Просидев для верности пару часов в будке, псу к вечеру всё-таки пришлось выйти наружу, так как приходил Николай Степанович, и нужно было обязательно высказать своё недовольство по этому поводу в виде лая. Берестов долго охал, рассматривая повреждённый забор, о чём-то недолго поговорил с дедом Витей и, стрельнув у него папиросу, ушёл.

Мимо, жужжа, снова пролетел неизвестный. На этот раз пёс его проигнорировал. В окнах хозяина мелькали неяркие вспышки света. «Телевизор смотрит», – подумал про себя Тузик. Пёс положил морду на вытянутые передние лапы, широко зевнул, закрыл глаза и уснул.

Иван Семёнович Хитров, высокий крупный мужчина сорока пяти лет с солидным животом, стоял на мостике и деловито смотрел вдаль, на противоположный берег реки. Лицо его было крупным, мясистым, нос картошкой, глаза маленькие, хитрые. На затылке, среди аккуратной стрижки волос, начала зарождаться лысина, которая беззастенчиво была подставлена утреннему солнцу. Сладко потянувшись, Хитров развязал пояс, затем сбросил с себя шёлковый халат и, перекрестившись, прыгнул в воду. Вода возле мостика всколыхнулась, миллиарды брызг разлетелись во все стороны, где-то вдали залаяла собака.