Анатолий Давыдчик - Бешеный сапер - Вторая война

Ночью стал накрапывать дождь, мелкий, противный. Сырость пробирала до костей. Остатки костров дымили, то там то тут вспыхивали огоньки папирос. Я уткнулся головой в мешок и тщетно пытался уснуть. Постоянно менялись секреты, в общем ничего нового. Утром же командиры групп долго шептались в стороне и, наконец, начался марш. Санек, снайпер, шёл рядом, используя СВД, как посох.

– Блин, обсушиться бы где, – мечтательно произнес он, когда я поравнялся с ним.

– Слушай, Сань, интересно мне, однако, – спрашиваю я у него, – У вас часто такие выходы?

– Да нет, – чуть помедлив отвечает снайпер, – Так, обычно, налегке. Да и быстрее как-то все.

– Ну а куда вообще то прем? – не унимался я.

– Сказали же, высоты занимать, – отрезает Санек.

Так и брели, вслушиваясь в прерывистое дыхание друг друга. Ближе к обеду привал. С наслаждением снимаю сапоги, они мокрые насквозь. Кожа на ногах морщинистая и синяя от воды. Достаю НЗ – портянки, честно украденные ещё в расположении батальона. Не новые, ношенные, но, блядь, зато сухие. Пальцы на ногах сразу противно заломило.

– Сапер, иди сюда, – зовёт меня кто-то из командиров.

Делать нечего обуваюсь подхожу к ним.

– Сапер, давай в головной дозор с нашими. Сам посмотришь, что и как, ты же опытный у нас, – с каким-то сарказмом говорит Боченков.

Я лишь пожал плечами, ну не спорить же и не меряться у кого длиннее. В головном идём втроём: я и два бородатых паренька.

– Вы осторожнее, парни, а то если что, пехота наша не думает – она завалит к ебеням и весь хуй до копейки. – предупреждаю я вскользь пацанов.

– Я знаю, наши вообще без башки, – отвечает один.

Второй почему-то грустно добавляет:

– Я до дома бриться не буду. Приеду – сбрею и забуду всю эту хрень.

– Не, не забудешь, поверь мне, – успокаиваю я его.

Оторвавшись метров на триста от основной группы, мы от дерева к дереву идём, высматривая противника. Пройдя километра полтора, мы охренели сразу и бесповоротно от увиденного.

Полянка, тёплые угли от костра, упаковки из-под чего-то «маде ин турку». Что более всего добило – ни малейших попыток скрыть, хоть малость, следы пребывания. Внимательно исследуем поляну. Были недавно, но ушли, а вот куда – вопрос.

– Знаете, парни, – говорит, один из моих напарников, – Я, как браконьер, могу сказать лишь одно – нас, как зверье какое-то, гонят. И гонят не по хуйне, а как вымотают, грохнут.

– Да ладно тебе, – сомневаюсь я, хотя в душе понимаю, что он прав, тысячу раз прав. Уж больно нагло, даже в открытую, ведут себя боевики…

– Что делать будем? – спрашиваю я у спецов.

– Вперёд, – командует тот, что по моложе. Хрен поймёшь кто у них, кто по званию и по должности, поэтому вопросов не задаю.

Двигаемся с ускорением, будто хотим догнать боевиков. Ещё раз натыкаемся на место их привала. Один из наших обнаружил окурок и, судя по запаху, – анаша. Причём хорошая, качественная, не та хрень, что чаще всего продаётся в России.

Наконец-то в рации что-то пробухтело, и мы возвращаемся к основной группе. Заняли, как обычно, горушку повыше и вновь костры и, как оказалось, вовремя, ибо через час пошёл мокрый снег. Для розжига пришлось пожертвовать парой шашек тротила. Пусть вонь, пусть копоть, зато тепло. Во фляге кипячу воду, кофе из сухпая, вроде согреться удаётся.

Знаете, спустя много лет, когда я слышу или вижу надписи «можем повторить», мне грустно. Пусть повторятели или реконструкторы или кто там у них, просто повторят тот февральский марш-бросок ребят. Молодых ребят. Пусть просто повторят, а после этого уже можно в угаре кричать, что хочешь. Но, а тогда, сидя у костра и вдыхая тёплый воздух, периодически скидывая со спины и плеч мокрый снег, я просто ни о чем не думал. Зачем?! Ощущение неизбежности то накатывало, то отпускало. Я знал, что вскоре наступит просто пофигизм, реальный пофигизм, который толкает на подвиги или в бессмертие.

Сырость, всепроникающая сырость. До костей. Озноб.

Из лекарств есть только ацетилка. В индивидуалке у меня выделенный одним из разведчиков-спецов Сиднокарб (пара таблеток). Промедола, кстати, тоже нет. А на хрен, он саперам не положен. Его списывать долго, лучше на хрен не давать. И перевязочных пакетов тоже нет. Да и правильно. Билет то, по ходу, в один конец.

Рядом садится парнишка из группы Калинина, отложив в сторону Стечкин, интересуется,

– А что, как думаешь, когда все закончится? – я молчу, он продолжает. – Мы тут по горам ходили, надыбали чехов. Так наводчик саушки навел, а мы просто, даже не стреляли. Наше дело найти было. А щас, как думаешь?