Юрий Бевзюк - О веке судном человечества

« Я не трубач – труба. Дуй, время! Дано им верить, мне звенеть. Услышат все, но кто оценит, что плакать может даже медь? Он в серый день припал и дунул, и я безудержно завыл… Простой закат назвал кануном – и скуку мукой заменил * (у Э. „подменил“, подчеркнул Ю.Б.) … Старался всяк (у Э. „старались все“) себя превысить – о ком звенела медь, о чём? Гудели в трубы** ( у Э. „так припадали“) губы тысяч, – но время было трубачом… Не я рукой сухой и твердой перевернул тяжелый лист, на смотр веков построил орды слепых рыхли телей *** (у Э. невнятное „тесальщиков“) земли… Я не сказал – но лишь ответил, – затем, что он уста рассек… Затем, что я – не властный ветер, – а только бедный человек… И кто поймёт, что в сплаве медном трепещет вкрапленная плоть, – что прославляю я победы меня сумевших побороть»… _____________

*Это не скука – невозможность жизни прежней продолженья, – а мука – мира нового рожденья … И значит – жизни всё же продолженье…

** Только по младости, а потом и за чрезвычайной занятостью, – упустил Илья Эренбург столь превосходное «гудение» этих четырех «у»…

*** Из них «слепые» были далеко не все! Смотрели верно «нет» сказавшие войне!.. И справедливые «рыхлители земли» в грядущее смотрели верно (но и у них желанья с веленьями* действительности в 30-х расходились сильно ) … Слепой как раз была бездельная богема (и жестоко эпоха с ней в 37-м – 38-м у нас разделалась) … ______________

* Желанья (справедливые) – и вытекающие из них виденья (возможной жизни), – у большинств`а «цивилизация» городская лагерная (войнами вынужденная!), химией травленная, комфортом и развратом подслащенная, – сгубила… Но вот кончается прикормленная (тюремная) жизнь!.. Желанья возродит суровая необходимость, – а с ними – виденья здоровой жизни…

Вот это и есть связь времен! Здесь лучше, чем у всех поэтов-современников звучит богемы участь в революции. Её прокладочная суть… между диктующих судьбы острых умов и «твердых» рук, – и массою людской, прибоем населенья вспученной, – и зло недеяньем властей вконец измученной… В первой строфе – признание в лицемерии от слабонервия, – а во второй – не видит Эренбург рассвет, кроваво-красный, ясно, новой эры… А в третьей – в целом наблюденье верное (в третьей строке я с автором вошел в «тандем»). …В четвертой снова признается – он не лидер; и от «слепого» отпирается он «быдла» (хотя селянство в нём, его и всех кормильцы) … Он в пятой – первую иначит , в шестой – кто есть он сам себя означил… Его среда – бездельная богема, – дерьмо, отрыжка и блевотина властей, – пошла под нож безжалостный в тридцатых, еще он это в 21-м, в 29, ощущал, – но редким уцелел он сам талантом: такой, как Эренбург, поэт взрастал там редко на перегное разложившихся претензий, – избыток коих породило время ( одна из главных то причин репрессий* ) … Но Эренбург был Сталиным замечен – тот, как и Ленин, тоже был поэт, – но не словами – жизнями людей, – и даже поколений – и много дальше от их времени … … И много всяких изощрений (и подлости, жестокости, и лицемерия) им поступало в услужение; они же тоже судеб выдвиженцы, – но и способности, конечно же, отменные!.. «Твердость руки» в них главное, несомненно, – она их вынесла на самый верх; но обладали также и со-в`естью, Христовой ср`одни (с тем отличием, что не мифичной), – а также и талантами отличными: могли в любом спокойном деле преуспеть (но не давала та ж со`весть, – о чём доподлинно сужу я по себе) … И после них гниенье было неизбежно – оно одно из следствий их победы несомненных: на «перегное» новом, может, новая взрастет надежда, – но не без подвигов опять со-в`ести… _______________

*Ты или дисциплине партии подчиняйся, и где народу надо, вкалывай, старайся, – или беги из городов больших, – особой мест истории свирепости , – куда подальше… чтобы опасности для власти (пролетарской) неудовольством не представлять… и, во-вторых, жилище чтоб рабочим тем отдать, которых массою призвали в города в 30-е, – дабы оружие к боям ковать жестоким, эпохальным … короче, выжить Родине ты не мешай … 17 ноября

…У Эренбурга «не я, рукой сухой и твердой, перевернул тяжелый лист» – продолжу за него – «истории всемирной»… июль 1921… … У Слуцкого (декабрь 64-го, после «ухода» из «царей» взбалмошного Хрущёва) : «устал тот ветер, что листал страницы мировой истории, какой-то перерыв настал, словно антракт в консерватории»… Меж ними полных 43 года головокружительных , сногсшибательных событий… И 47 уже почти прошло от них, – полвека почти «антракт» -то длится … но начались, похоже, взв`ихренья… недолго ждать – задует снова ветер властный, начнет опять историю листать… (вот предвкушение через две недели декабрьских событий: они истории перевернули лист —; один пока —) … Что значит «твердая рука » – понятно, «рука сухая» – у не тр`удящихся в опасности… Но вряд ли пиита знал: была сухою с детства левая рука у Сталина, в локте не разгибалась… В апреле 21-го лишь был генсеком избран Джугашвили-Сталин, за три всего месяца до Ильи стихотворенья эпохального : в тени вся Ленина тогда ещё верхушка вся!; в политбюро считался «чудный грузин» на подхвате, завкадрами, за возню с которыми из прочих ораторов, публицистов блестящих, никто не хотел браться, – да и сам Сталин не сразу распознал – да это же «царская» власть, если с умом, настырно взяться!… 18 ноября, 05.39