Лени Фич: Сны Эрры

– Тебе было уготовано потерять свободу и прочувствовать, каково это сидеть на цепях в клетке своих ограничений. Это может быть явью или сном, а может быть ролью пленника на сцене. Все зависит только от тебя. Жизнь человека ничто в единой жизни Вселенной, но без нее не было бы и Вселенной. Ты часть и целое в части. Часть тебя – это как вся Вселенная, можно сказать, как часть в едином божественном или высшем проявлении. Это проявление может всё сотворить и сохранить, изменить и стереть в одно мгновение.

– Я – часть высшего. Я – творец, но меня не пускает к тебе простая цепь и решетка, – пробурчал Эрра.

– Смысл в том, что ты часть единой всепроникающей энергии жизни, которая сама также подвержена изменению, как и все живое. Жизнь течет, как волна со своими гребнями и впадинами. Изменяя течение энергии жизни как во внешнем окружении, так и во внутреннем течении, человек может менять свою судьбу. Ты должен принимать себя как данность в неизменном и как способность в изменяемом.

Кабатсонэ замолчала, легко прошла через каменную стену коридора противоположную решетке, как будто ее и не было, и исчезла. Эрра не знал, что делать, и начал метался по камере, насколько ему позволяла цепь. Паника и отчаяние охватывали его все больше и больше. Он пытался хоть что-то сделать, чтобы всё вокруг него изменилось, но ничего не происходило. В бессилии он начал раскачиваться вперед и назад, вправо и влево на цепях с закрытыми глазами. Раскачавшись, Эрра упал в бессилии, повис на цепях и открыл глаза.

Он лежал на диване в своей квартире в неудобной позе, за окном был привычный вид. Утреннее солнце уже светило сквозь занавески.

Жизнь Эрры уже несколько месяцев была наполнена смыслом. Он искал ответ на вопрос «Кто я?» Искал в Интернете, книгах, искал в философских теориях. Голова пухла от признаков, типов классификаций, от гороскопов, их оказалось так много и они так сильно различались, что иногда ему начинало казаться, что он никогда не разберется с этим вопросом. Некоторые признаки невозможно было сравнивать между собой из-за различий как в понятиях, так и по сути самого вопроса: «Что из себя представляет человек?» Не ответив на этот вопрос, невозможно было перейти к следующему: «Кто я такой?»

Эрра всматривался в лицо каждой проходящей девушки, мечтая найти приснившуюся ему красавицу. Он засыпал каждый день с надеждой снова попасть туда, где он побывал уже один раз, и снова увидеть ее. Возможно, как только он найдет ответ, то сможет вернуться в свой сон. В голове кусками плавали обрывки текстов: идеи, слова, мысли, картинки. Ну, должен же быть какой-то коренной признак, который никогда не изменяется от рождения, без которого и самого человека нельзя уже себе представить. Нечто фундаментальное и неотъемлемое от меня, то, что есть уже в человеке от рождения, и то, что невозможно было потерять, пока это я росло и становилось тем самым Эррой, тем человеком, которого знают и любят в семье, той личностью, с которой дружат и общаются другие ей подобные люди.

Даже обрастая новыми и сложными манерами поведения, кодексами и нормами, исполняя все новые и новые роли, эта личность по сути остается тем сокровенным я, которое отличает её от других подобных людей с одинаковым воспитанием и вероисповеданием. Как же найти этот ключ к единству, к порядку в море человеческого разнообразия и уникальности? И как воспользоваться этим ключом, чтобы открыть дверь в замок Грез? С такими мыслями Эрра засыпал в этот вечер.

Перед глазами была скала, потом груда камней и песка, но он прошел через нее и только потом заметил, что там был лаз, но снаружи заваленный так, что его никто бы не нашел. Эрра ступал осторожно и медленно по темному туннелю. Это был коридор ровный по ширине и высоте, с красивыми ярко расписанными стенами, который привел Эрру в квадратный широкий подземный зал. Капители колонн этого святилища были украшены позолоченными ликами богини, устремлёнными на запад и восток, на стенах была роспись богини, пьющей божественное молоко из вымени священной коровы.

«Это же египетские иероглифы и картуши», – догадался Эрра.

В середине зала стоял деревянный саркофаг с расписной погребальной маской. Вокруг него было много больших керамических сосудов, запечатанных с тиснеными пломбами, золоченой мебели, ящиков с украшениями и благовониями, рулоны золотой ткани и папирусов. На саркофаге была маска с лицом божественно красивой женщины. Эрра невольно ею залюбовался. Вокруг стояла такая звенящая тишина, что его дыхание слышалось как паровозный шум.