Якубов Александрович - Кабак

В школе нас построили рядами, по росту, в связи с чем я ничего происходящего так и не увидел. Взрослые чтото говорили – я и не вслушивался, интуитивно понимая, что все происходящее направлено лично против меня. Звук колокольчика, тренькающего в руках большой девчонки с несуразно огромными белыми бантами на голове, показался мне просто отвратительным. Потом нас повели в класс, заставив для чегото идти в строю.

Дальше, правда, дело пошло полегче. Учительница спросила, кто знает буквы. Поднялись две или три руки. Потом я, с циничной ухмылкой много повидавшего в жизни человека, читал Букварь, который эта пожилая наивная женщина назвала «первой книгой жизни». После считал и даже прочел какоето стихотворение, ужасно при этом гримасничая. Когда прозвенел звонок, учительница взяла меня за руку и подвела к двери, украшенной табличкой с коротким словом «директор». Вскоре туда же прошла моя мать. Через какоето время меня снова повели на урок, но уже почемуто в другой класс. Так что, в отличие от других своих сверстников, в первом классе я проучился всего сорок пять минут, после чего был переведен сразу во второй. Здесь я оказался самым маленьким, изза чего и был усажен за первую парту.

Пацаны во втором классе оказались исключительно сплоченными; они уже целый год проучились вместе и на перемене поколотили меня сообща. Не так уж, честно говоря, больно, как обидно. Вырвавшись из их рук, я отбежал на безопасное расстояние и стал поочередно передразнивать каждого из них. Видимо, к школьному возрасту в своем обезьяньем искусстве я достиг такого мастерства, что мои одноклассники смотрели этот моноспектакль, широко открыв рты, покоренные небывалым зрелищем. После того как один пацан спросил: «А Ан Ванну сможешь?», и они увидели в моем исполнении утиную походку и беспрестанное протяжное «воооот» учительницы Анны Ивановны, я был окончательно и бесповоротно принят в этот дружный коллектив, вместе с которым искусно и изощренно издевался над педагогами еще девять последующих лет, стремясь отомстить им за то, что в нашей стране среднее образование – общее и обязательное.

*

Начальные классы я проскочил на едином дыхании, так как продолжал много читать и числился чуть ли не вундеркиндом. Потом дело пошло потуже, но классу к шестому у меня уже появились навыки бездельника, умеющего изобразить бурную деятельность. К тому же выручала подаренная родителями к дню рождения двенадцатитомная «Детская энциклопедия». Этому, по моему глубочайшему убеждению, уникальному и незаменимому изданию, я обязан всем своим школьным псевдоуспехам.

С гуманитарными и общественными предметами у меня проблем не было, а как только нужно было подготовиться по физике, химии или другим точным предметам, я открывал соответствующую главу энциклопедии, заучивал ее как стихотворение, а затем оттарабанивал на уроке. Получал свою законную «пятерку», вместе с ней непременные комплименты по поводу особо глубоких знаний, и исчезал из класса до следующего раза. Дело в том, что я превратился в штатного общественника и законных поводов улизнуть с уроков у меня было более, чем достаточно. Поначалу я стремительно поднимался к вершинам пионерской номенклатуры, потом стал комсомольским вожаком. Даже уезжая летом в пионерский лагерь, оставался эдаким маленьким функционером. Воспитатели и пионервожатые опытным педагогическим взглядом мгновенно определяли во мне номенклатуру, и уже к вечеру первого дня я непременно был «избран», а проще говоря, назначен председателем чегонибудь – отряда или дружины, что даже в те сопливые годы сулило всяческие привилегии и относительную свободу. Блядский строй всегда умел позаботиться о своих приспешниках, оставляя для них теплые местечки у кормушки и не давая в обиду.

В своей жизни я настолько ничего не добился, что уже давно могу позволить роскошь судить о себе объективно. Так вот, к чести своей скажу, что мой карьеризм ни в коей мере не отражался на сверстниках. Я никогда не был стукачом, охотно давал списывать диктанты и изложения, прилично играл в футбол. Походив несколько лет в секцию бокса (исключительно из соображений собственной безопасности, ибо до занятий боксом меня не бил только ленивый), был не лишним в коллективной драке. Ну, а по части завернуть взрослым какуюнибудь поганку и вовсе слыл непревзойденным специалистом, поскольку если не умом, то уж, во всяком случае, смекалкой обделен не был и гадости творил исключительно обдуманно и планомерно.