Илья Елисеев - Кащеевы байки. Сказки о снах, смерти и прочих состояниях ума

Она вглядывается в кружку, на дне которой медным озерцом переливается кофе вперемешку с крошечными сахарными кубиками. Под взглядом Кащеевой жены озерцо поднимается, внутри него закручиваются волны, поверхность превращается в водоворот, похожий на жидкую линзу. В этой линзе дядя Коля сужается и растягивается, кабина расплывается, по ней потеками стремительно струятся небо, асфальт и древесная зелень. Лимонными пятнами краски в линзу брызжет солнце. Последнее, что успевает подумать жизнерадостный водитель: «Сейчас бы еще яишенки, и совсем з…»

Кащей уже вернулся из кофейных воспоминаний Софьи Сергеевны. И, судя по его лицу, остался от них не в восторге.

– Ее заело, – сообщил он жене, – на Тютчеве. «Душа моя – Элизиум теней…»!

Кащеева жена хмыкнула.

– А кроме Тютчева?

– Сносно, но хотелось бы более жизнеутверждающий кофе. Не обязательно утренний. Ночной тоже сошел бы. Программисты хорошо по ночам кофе пьют, когда дедлайны сдают. Как в последний раз. Очень бодрит. А водитель твой как?

– Отлично пошел! Прямо жить захотелось.

– Значит, дядя Коля, водитель… Тогда нацеди у него еще воспоминаний на воду, с запасом, литра полтора. А Софью Сергеевну на черный день оставим. А то с ее кофе, честно говоря, проще повеситься, чем взбодриться. Пьет и страдает, думает о высоком. Неужели нумизматика так влияет на женщин среднего возраста?

За мытьем турок и чашек Кащеева жена размышляет о том, что люди до крайности небрежно относятся к своим чувствам и ощущениям. И ведь не в составе кофе дело. Пивала она и знаменитые в человеческом мире марки, пробовала разные сорта, любого помола, просила людей вспомнить и смешанные, и со специями, и с пирожными, и с советскими папиросами, и с ликером, и с кубинскими сигарами…

Да ведь людям что в лоб, что по лбу – полчаса варят кофе, колдуют над ним, Кащеева жена ждет, они туда маршмеллоу сыплют пачками, а как до дела дойдет – так чашки бросаются фотографировать. И остается она без кофе – разве можно пить сжиженный эгоцентризм? А то дуют литрами из кофемашин на работе, чашку за чашкой, пока до тахикардии не дойдет. Без удовольствия, лишь бы кофеин в кровь поступал. То ли дело дядя Коля: ему каждый глоток за счастье, особенно под вареную колбаску.

Кащеева жена рассеянно выбирает из волос мусор с совочка.

– Я давно хочу попробовать лавандовый РАФ! – кричит она в соседнюю залу. – Ты не помнишь, кто у нас из молодежи последним прибыл? Из девочек?

Дуб Царства мертвых

Высокий человек в мутно-лиловой котт-д’арм с изорванным и потому совершенно не читаемым гербом поверх бригантного доспеха медленно нагнулся над распростертым вниз лицом телом. Две кровавые полосы на утоптанном снегу тянулись за раненым на протяжении нескольких шагов. Ему достался открытый перелом обеих ног и, вероятно, сломанный позвоночник. Именно поэтому он не чувствовал боли – вообще ничего ниже пояса, если быть точным, – и смог ползти, некоторое время истекая кровью из перебитых конечностей, судорожно загребая обеими руками. Потом невезучий полутруп совершенно лишился сил и потерял сознание. Человек в лиловом достал длинный стилет, аккуратно перевернул раненого и с усилием вогнал лезвие в глазницу шлема. Тело почти не дернулось – он и так уже был почти на том свете. Впрочем, береженого Бог бережет. Лиловый латник аккуратно вытер мизерикорд о бархатную покрышку чужого доспеха, с усилием выпрямился и вразвалочку пошел к пеньку. Там, усевшись с длинным выдохом, он снял латные перчатки, стащил с головы открытый бацинет и занялся осмотром мелких ранений, сбитых костяшек на руках, царапин и вероятных повреждений доспеха.

Кащей брел через сугробы, обходя поляну по широкой дуге. На снегу валялось пять мертвецов. Большинство ранений было нанесено тяжелым тупым предметом. Об этом свидетельствовали промятые шлемы и вывернутые под невозможными углами конечности тел, отброшенных чудовищными ударами противников. Троих. Двоим повезло еще меньше – одному переломали ноги и тем удовлетворились. Видимо, этот несчастный все-таки изловчился и выдрал из руки убийцы шестопер. Его товарищ в тот момент как раз попытался всадить в пах противнику меч, но тот вовремя повернул бедро, и лезвие скользнуло по набедренным пластинам. Потом хитрый враг получил кромкой щита в зубы несколько раз, потерял ориентацию в пространстве и времени, а затем был безжалостно заколот в самом ближнем из всех возможных бою. Настоящее побоище. Нападавшие напоролись не просто на умелого бойца – они встретили идеального убийцу, настолько свирепого и жестокого, что даже решающее численное преимущество не оказало никакого значения. Бедные идиоты. Однако, пришло время поздороваться.