Геннадий Перминов - Амнезия

– Мишка! Где тебя черти носят? Тебе уже три раза звонила какая-то девушка! – Михаил удивленно смотрел на улыбающегося лейтенанта.

– Чего вытаращился? Тебе лучше знать, какая. ППСники, блин, – язвительно пробурчал он и осуждающе покачал головой.

«Марина!», – радостно вспыхнуло в голове, и услужливое воображение моментально нарисовало идеальное лицо его новой знакомой с едва заметной родинкой на левой щеке. Все три томительно тянувшихся дня Мишка тискал в кармане листок с номером телефона, не решаясь позвонить девушке, и постоянно ощущал на себе насмешливо-понимающие взгляды Максима, а тут…

Он встрепенулся, выбежал из отделения и с ближайшего таксофона набрал полустёртый номер.

– Здравствуй, Марина, – робко выдохнул он в трубку, услышав ее спокойное «алло».

– Ты почему не звонишь? – этот простой вопрос застал Мишку врасплох и он невнятно залепетал, оправдываясь чрезмерной занятостью на работе, и совершенно неожиданно для себя предложил встретиться вечером в кафе возле института.

– С удовольствием, – легко и сразу согласилась Марина. – Я думала, что ты никогда не решишься на подобное предложение! – она звонко рассмеялась, а у Мишки отлегло от сердца.

Михаил принялся собираться задолго до назначенного часа. Макс, с ироничным пониманием поглядывая на сосредоточенного приятеля, одолжил ему свой костюм, сбрызнул дорогой туалетной водой, а напоследок выдал краткое, но весьма полезное напутствие:

– Цветы купи. Розы. Провинциалки, они любят розы.

– Дурак ты и пижон, – беззлобно выругался Мишка, придирчиво осматривая себя в зеркало.

– От жениха и слышу, – с улыбкой парировал Максим. – С почином тебя, напарник!

После кафе, они долго бродили по улицам огромного, засыпающего города. Болтали обо всём на свете, и никогда еще Мишка не чувствовал себя так свободно и раскрепощено, как в общении с девушкой.

«Бывает же такое, – размышлял он, ворочаясь на своей спартанской кровати после того, когда они с Мариной расстались с обязательным условием встречаться каждый день. – Повстречались два совершенно незнакомых человека и после короткого общения они оказываются самыми нужными друг другу людьми», – он рассматривал бегающие по стене блики от фар проезжающих машин и улыбался своим мыслям.

Весь следующий день они с Максимом готовились к завтрашнему знаменательному событию. Ровно в 8-00 вышколенный капитан распахнул перед ними дубовые двери, и они, четко печатая шаг, вошли в просторный кабинет, уставленный старинной мебелью.

– Ну-ну, – седовласый, подтянутый генерал-майор легко поднялся из-за дубового стола. – Посмотри-ка, каких орлов воспитал майор! Так, ваши документы, служебные характеристики и рекомендательные письма я просмотрел, – он похлопал рукой по папкам, лежащим на столе. – О местах в общежитии тоже договорился. Кстати, – Строганов хитро улыбнулся. Два нижних этажа выделены под семейное общежитии для преподавателей и особо преуспевающих в учебе курсантов. Имейте в виду. Сейчас я поставлю в известность приемную комиссию, председателем которой я являюсь, – ироничная улыбка вновь пробежала по его тонким губам. – Буду спрашивать по всей строгости, несмотря на то, что вы являетесь фаворитами моего старого друга, – взгляд Строганова посуровел. – Поблажки вам не будет. Никакой, – он многозначительно посмотрел на слегка оробевших приятелей. – Завтра у вас первый экзамен, а сегодня – милости просим в академическую «общагу». Свободны! – друзья, не проронившие за время аудиенции ни единого слова, слаженно повернулись и вышли из кабинета.

– Вроде нормальный мужик, – уточнил Максим, щурясь от яркого, августовского солнышка.

– Поживем – увидим, – флегматично ответил Мишка, в уме прокручивая слова генерала о семейном общежитии. «А, почему бы и нет? – он улыбнулся и бросился догонять Макса.

Шорохов с Егоровым благополучно сдали вступительные экзамены и стали полноправными курсантами академии МВД, поступив на отделение оперативно-розыскной работы, которую, по полувековой традиции продолжали называть «вышкой».

Михаил, в отличие от ветреного Макса, учился легко и с упоением, засиживаясь за учебниками до глубокой ночи. Но чем бы он ни занимался, в его мыслях всегда присутствовала Марина, девушка, без которой он не мыслил дальнейшего существования. Каждый раз при встречах с ней он делал робкие и неуверенные попытки признания Маринке в своих чувствах, но каждый раз откладывал на более удобное время. Марина, девушка умная и проницательная, естественно, видела и понимала Мишкины мучения и колебания, но не торопила его. Она чувствовала и знала, что Шорохов ещё не готов взять на себя ответственность за семью, которую он не в состоянии обеспечить. Но жизнь ускорила события, внеся свои безжалостные и четкие коррективы.