Лала Умуд - Сделка с совестью

Дни бежали за днями с бешеным ритмом. И чем быстрее летело время, тем с большим остервенением я ждала его. Ждала, ненавидя других мужчин за то, что они оказывали мне знаки внимания, за то, что хотели меня как женщину. Презирала их за то, что не могла никого видеть рядом, кроме него. Я жила в иллюзорном мире, который создала сама, не понимая, что времена года, стремительно сменяя друг друга, уносят с собой не только прошлогодние листья и талый снег, но и нечто важное – мои годы жизни. Мне было страшно говорить с кем-то о нём. Было страшно услышать то, чего боялась больше всего, – что у него есть другая женщина. И тогда мой хрупкий стеклянный мир эфемерного счастья рассыпался бы на сотни тысяч осколков, вонзившись в моё и без того израненное сердце.

Мне уже было за сорок. Мои дети учились заграницей, я периодически ездила к ним. Дважды ложилась на операцию, приводила себя в порядок, убирала возрастные изменения. Зачем-то увеличила грудь. Зачем, не знаю. Я всё время работала над собой, хотела быть лучше. Доказывала самой себе, что красива, умна. Трудно какой-то женщине соревноваться со мной. Мои кремы стоили бешеных денег. Я со страхом следила за каждой новой морщинкой, и вскоре они перестали появляться, будто остановилось время. Была подтянутой, моложавой, словно сошла со страниц модного журнала. Это моё состояние в режиме ожидания длилось годами. Мне хотелось забыть прошлое, жить настоящим, получать удовольствие от букета цветов, от морского прибоя, от заката и рассвета. Я даже поехала в Анды к местному шаману, чтобы он помог мне. Он долго смотрел в чашку с жидкостью чайного цвета, качая головой, а потом вытащил из кармана широких штанин стеклянный шар, в котором крошечная фигурка стояла под хлопьями снежинок. Таких игрушек бывает полно на рождественских ярмарках. Я удивилась, но то, что он сказал после, затронуло меня до глубины души.

– Ты уже давно в этом стекле. Тебя засыпает снегом, и ты одна. Помочь себе сможешь, только разбив стекло.

Сказав это, он перевернул ладонь, и шарик упал, разбившись на мелкие осколки, а фигурка, целая и невредимая, лежала сверху. Он аккуратно поднял маленькую куклу в голубом платье и протянул мне.

– Tu respuesta. (Твой ответ)

Я была потрясена мудростью и видением старого человека. Как точно он воссоздал картину моего добровольного заточения. Ведь я всегда так и представляла своё счастье с Тони – стеклянным, хрупким, уязвимым.

После поездки в Перу я много думала о своей жизни, о детях, об их отце. Я и раньше часто жалела себя, но не доводила свои мысли до логического конца, всегда тормозила, делала паузу и начинала придумывать несуществующие положительные стороны моей жизни. Я оправдывала Тони. Теперь же словно пелена спала с глаз. Я признавалась себе, что он просто был чужим человеком. Он жил своей жизнью где-то далеко, на другом конце света. Жил в своё удовольствие, ел, пил, гулял, встречался с женщинами, не вспоминая и не заботясь о своей жене детях. А его редкие приезды, ставшие самыми долгожданными событиями моей жизни, ничего не значили для него. Как же можно было так жить? – всё чаще стала я задавать себе вопрос. И какая-то непонятная сила будто росла и крепла во мне, готовая в секунду перевернуть мою жизнь. Я не противилась, мне было всё равно, я считала, что проиграла в этой игре, такой безжалостной ко мне, к той, которая безропотно приняла все правила и честно играла до конца. отца Хесуса приближался юбилей – семьдесят пять лет. Алонсо очень любил собирать друзей и родственников. Я тоже была приглашена на торжество. Мои мальчики прилетели специально, чтобы поздравить дедушку. Мы поехали пораньше. Названные родители моего мужа уже давно жили за городом. Стояла поздняя осень. Некогда открытая веранда теперь была застеклена. Были накрыты столы и свечи, горевшие в канделябрах, красиво отражались в витринных стёклах. Потихоньку съезжались гости.

– А у меня сюрприз для вас, – хитро улыбаясь, сказал юбиляр, – мои самые дорогие гости вот-вот прибудут из аэропорта. Их самолёт уже приземлился.

– Как хорошо папа, что вы так радуетесь, – обняла я старого человека.

– Ты хорошая, Тана! Прости меня, за то, что я сделал много лет назад. Может, твоя жизнь сложилась бы иначе.

– Всё хорошо! Ты всё сделал правильно!

Я всегда подозревала, что отец Хесуса в глубине души жалеет, что настоял тогда на нашей свадьбе с Тони. Но какой сейчас в этом был смысл…

Почти половина гостей были моими пациентами. Они без конца подходили и благодарили меня. Мой старший сын с улыбкой наблюдал за мной. Как много лет назад, повсюду были зажжены китайские фонарики. Люди пили шампанское, весело переговаривались, а мне было не по себе. Я знала, что увижу его и впервые в жизни не хотела встречи. Но с другой стороны, было огромное желание расставить все точки над «и». Двоякое чувство.