Адель Алексеева - Два романа - Прощай и будь любима. Маргарита - утраты и обретения

Раз Трофимовна с дочерью отправились по грибы, к свекрови в деревню, а цыганка – шасть сюда. Витька скрылся в своей комнатушке, а хозяин три дня и три ночи не выходил: целовал-миловал свою бестию, золотом ублажал.

Однажды Виктор открыл почтовый ящик и обнаружил письмо. От кого? От Оксаны! Писала, что нынче в Москве, по делам, но завтра же едет назад, в Ленинград и непременно сойдет с поезда в Калинине, так что пусть встречает… Что за девушка! Учится на археолога, мечтает о Средней Азии, о раскопках! А какая горячая!

Вернулся в дом, улегся на кровать и всю ночь лелеял мечту о встрече с Оксаной. На другой день Волков позвал его пить чай. Черный вставной глаз налился чем-то тяжелым. О цыганке старик молчал, философствовал:

– Жизнь у нас в России недоделанная. Все живут то задним днем, то завтрашним, а ты – живи сегодня, ничего не жалей для сего дня! И в удовольствие чтоб! Удовольствие и есть смысл жизни…

Он прикрыл глаза. Вроде спит хозяин? Виктор встал, но тут же раздался окрик:

– Ты куда? Сиди. А куда я хожу, что и где прячу – не подсматривай… – помолчал. – Человек – он как электростанция, вырабатывает энергию – и зло, и добро.

– Куда же она девается?

– Куда? А вот я надумал: добро людям останется, а зло в небеса, в космос уходит, да-да!.. Немного и к человеку тоже заползает. Вот скажи: почему я ненавижу свою супружницу? Ненавижу по-страшному! И ничего поделать с собой не могу. Значит, Витек, я тоже сволочь? Да и дочь свою не терплю!

Что-то в словах Волкова напоминало Виктору спутника из Вышнего Волочка с его «Человек Богу не удался». Он заикнулся про то, и Кощей сразу подхватил:

– Именно! Человек не удался Богу! И ничего с этим поделать нельзя.

– Не согласен! Я думаю, что Бог дает свободу выбора, да человек по слабости своей не умеет ею пользоваться.

– Свобода! А если старость – какая может быть свобода?

У калитки появилась почтальонша:

– Телеграмма!

От Оксаны! Взглянув на часы, Виктор понял, что пора идти на станцию, встречать ее. Волков проводил его мрачным взглядом.

Удаляясь, Райнер заметил, как в конце улицы показалась Трофимовна с дочерью. Почему-то подумал, что сейчас начнется скандал, – следов посещения цыганки довольно.

…Чем ближе к станции, тем более усиливался ветер.

Виктору показалось, что кто-то идет следом. Тук, тук, тук… Он прибавил шагу – тот тоже пошел быстрее.

Шаги были громкие, гулким эхом отдавались в ночи, будто ударяя по голове.

Оглянулся – увидел странную кособокую фигуру.

Свернул за угол – тот за ним.

Виктор презирал себя и в то же время ничего не мог поделать: страх прилип к спине. Он представлялся богатому воображению Виктора в виде азиатского варана.

Вон уж площадь, там вокзал. Он прибавил шаг, почти побежал, скорее, в дверь! Дернул ее, но она не поддалась, еще! Напрасно.

А кособокий стоял уже за спиной. Превозмогая себя, в отчаянии стукнул в дверь – и услыхал позади спокойный голос: «Дверь в другую сторону открывается».

Долго ждать не пришлось. Со свистом приблизился поезд, затормозил – и как раз напротив Виктора из вагона выпрыгнула Оксана. Голубые арийские глаза его загорелись. Он бросился к ней, а она что-то быстро-быстро говорила.

– Ой, у меня такие события! В Москве были дела-делишки, теперь еду к себе, а потом… потом в Среднюю Азию!

– Как, зачем?

– Я же писала тебе: на практику!

Она болтала без умолку:

– Представляешь, ехала сейчас без билета. Что с бедной студентки взять? Прикинулась дурочкой, маникюрщицей, а сосед попался богатенький, самоуверенный, из ловеласов. «Ты хоть семь классов кончила?» – спрашивает. А я: «Нет». – «Так ты совсем темная? А ты пессимистка или оптимистка?» – «А я, – говорю, – не знаю таких слов». – «Ты, небось, и „Анну Каренину“ не читала?» – «Да, – говорю, – не читала». И давай он рассказывать роман…

– Так вот: я еду в Самарканд, – Оксана с вызовом взглянула на Виктора. – Надеюсь, ты тоже поедешь? Иначе – кто же меня будет спасать? Коли меня, мой рыцарь бедный, ты любишь так, как говоришь… со мной ты туда покатишь, – и захохотала.

Увлеченность Оксаны так зажгла Виктора, что, пока они ждали следующего поезда, он уже все решил и выпалил:

– Оксана, я делаю тебе предложение… так сказать, руки и сердца!

Она бросилась ему на шею.

– Ой! Согласна! Едем прямо в Ленинград?

– Нет, я тут должен кое-какие дела…

– Тогда поездом вместе до Бологого! Вперед!

Она подбежала к кассе, вернулась с билетом, сунула его в карман и схватила «жениха» за руку. Протиснувшись в темный вагон, они остановились у окна. И на целых четыре часа замерли, чередуя объятия, шепоты, поцелуи.