Николай Романецкий - Элвис жив

Мистика, конечно, но разве так не бывает в жизни?..

Судя по всему, у Вовца Бельяминова, стоявшего в очереди следом за Максимом, были сейчас совершенно другие заботы, потому что он тронул за плечо:

– Максимильяно, ты ведь здешний… Бывает так, что метеорологи лажают? Я про обещанный ураган. Стремно что-то лететь. Хоть и на A319 нас собираются везти, а не на отечественном дерьме.

По спине Максима пробежал неожиданный холодок.

Надо же! Вовцу – и вдруг стало стремно!

Вот уж кто о предстоящем вообще мог не задумываться. Голос дай бог всякому, простуда к парню на памяти Максима никогда не приставала, заработка на выпить-закусить-покурить всегда хватает, от телок с самыми откровенными предложениями отбоя нет, график гастролей на год вперед расписан. И по России-матушке, и по Забугорью. О чем тут беспокоиться?

Лозунг всех последних лет – клево гастролировать, брателлы!

Да и сам Вовец совершенно не ссыкливый. Скорее уж, безбашенный, как сто китайцев!

И тут вдруг такому герою сделалось стремно…

Но поддаваться внезапно родившемуся у этого баловня жизни настроению – на хрен, на хрен!

Кому суждено быть повешенным, тот не утонет…

– Не писай, Вова! Тебе господь предписал загнуться от бухла, а не с небес на землю сверзиться!

– А ты откуда знаешь? – удивился солист.

– Я не знаю, я догадываюсь.

Вовец покачал головой:

– Не поверишь, но мне когда-то цыганка и в самом деле нагадала умереть от цирроза печени.

Максим фыркнул:

– То-то ты у нас абсолютный трезвенник!

– Так ведь если в такое верить, нужно всю жизнь изменить. Оно мне надо?

Да уж, тут он был прав. Музыканты трезвенниками не бывают.

И вообще, Высоцкий в свое время утверждал, что лучше от водки, чем от простуд.

– Ну, тогда тебе вообще за самолеты волноваться незачем. И вообще, не в первый раз летим! – Максим прищурился и погрозил пальцем. – А может, ты потому лететь не хочешь, что давешние красные трусики в самый ливер поразили, а? Задержаться захотелось?

Вовец мгновенно приободрился и осклабился:

– Да ну, Француз, скажешь тоже… У меня этих трусиков в коллекции как собак нерезаных. Всех цветов радуги. Если б хранил, шкафы бы переполнились… Хочешь, с тобой поделюсь?

– Не, братан, – мотнул Максим головой. – Я не фетишист, мне в кровать живое подавай.

– Вот и я не фетишист. Потому и коллекции нет.

Тут вернулся с переговоров Платон и показал Максиму большой палец:

– Снимать дозволили, Максимильяно. Я с местными договорился. Проблем не будет.

Максим кивнул.

Еще бы Платон не договорился! В стране не найдется человека, с кем бы он не нашел общего языка. Разве лишь президент. Да и то вряд ли… Бабло побеждает все. Ну а не бабло, так просто компакт-диск с автографом.

Платон огляделся и обнаружил свою ручную кладь у ног Герыча. А потом понесся организовывать приемку в багаж «бэдламовского» аппарата.

Слава богу, на такие вот гастроли для неизбалованных группа брала технику по минимуму. В основном обходились местными ресурсами.

Но кое-что летало и с музыкантами.

Одинокая работающая регистрационная стойка вполне успешно справилась со своей задачей, и в положенное время сегодняшний человек с ключами выпустил «бэдламовцев» с прочими пассажирами на летное поле.

На летном поле дул ветер и было бесконечно пусто.

Недалеко от здания гостей сиротливо ждал самолет. Вокруг него еще суетилась обслуга – загружали багаж. Ничего необычного. Как и, скажем, во Внукове. Разве что там порой тебя к борту на автобусике подвозят, а не пешедралом по бетону чапаешь.

Максим включил камеру и принялся снимать музыкантов. Каждодневная летопись гастроли хоть как-то спасала от скуки. Все топали с совершенно бесстрастными физиономиями, только Зяма изо всех сил изображал бодрость духа. У него выражение лица сменится, когда запустят двигатель.

И дальше все было монотонно-привычно.

К самолету подогнали древний, но вполне работоспособный трап. Поднялись на борт, поздоровались с проводницами. Те сияли, ощущая свалившееся на их плечи счастье. Будет чем похвастаться перед родными и знакомыми.

«Бэдламовцев» провели в бизнес-класс, где они оказались единственными пассажирами.

Зяма, расположившийся через проход от Максима, задумчиво вытащил из сетчатого кармана на спинке переднего кресла рекламный буклет местной авиакомпании. Максим еще немного поснимал, а потом последовал его примеру – надо же как-то убивать оставшееся до старта время. На обложке буклета красовалась рискованно закладывающая поворот «Тушка», а выше – слоган компании: «С нами улетишь!»