Андрей Бронников - Мойте руки перед бедой

Приготовившись трапезничать, посетители сняли маски «Кодзару» – маленьких обезьян, однако при виде еды под ними обнаружились другие – «Отафуку», символизирующая счастье и удовлетворённость. Только у Полковника на лице опять оказалась маска «Сёдзё» – большого любителя сакэ.

Подавали перловую кашу, в простонародье также называемую «шрапнелью». Её серые плохо разваренные дробины, рассыпанные на тарелках, вызывали не аппетит, а непреодолимое желание начинить ими охотничьи патроны и, вооружившись, отправится на добычу какой-нибудь другой, более благородной снеди или хотя бы расстрелять больничных поваров.

Алюминиевые кружки были наполнены едва подслащенной жидкостью чайного цвета. Если бы пациенты имели возможность добраться до журнала за контролем пищи дежурным врачом, то с удивлением бы узнали, что содержимое кружек именовалось «цикориевым кофе с добавлением экстракта женьшеня». Несколько ломтей серого хлеба довершали и без того «аппетитный» натюрморт на грязном столе.

Свистунов нахмурился и брезгливо отодвинул тарелку с кашей. Для насыщения оставался только «цикориевый кофе с добавлением экстракта женьшеня». Семён Семёнович откусил от тяжелого ломтя хлеба, который во рту мгновенно превратился в безвкусный кусок пластилина, и принялся жевать. Полусырая масса вязла на зубах, но это был единственный, в настоящий момент, вариант пополнить организм калориями. Глотком подозрительной жидкости чайного цвета Свистунов попытался облегчить свои старания по пережёвыванию, но тщетно.

Только настойчивость и выносливость помогли ему довести кусок хлеба до удобоваримого состояния. Семён с трудом сглотнул, запил жиденьким кофе и поднял глаза на Босю.

Тот уплетал «шрапнель» за обе щеки и глаза его выражали полный восторг.

– Как ты это ешь? – с удивлением спросил Свистунов.

– Ртом, – совершенно искренне ответил Бося и улыбнулся собеседнику маской «Ко-омоты» – невинной красивой девушки.

– Ну да, ну да, – вздохнул Семён и на всякий случай уточнил. – Нравиться?

– Угу, – выдохнул собеседник и несколько дробин, вырвавшись из его рта, просвистели в опасной близости от лица Семёна.

– Тебе эта гадость нравится? – удивился самый мудрый из пациентов психиатрической больницы и на всякий случай прикрылся пустой тарелкой. Как оказалось не зря. Очередная порция «шрапнели» вырвалась из зева Боси и со звоном ударилась о дюралевое дно столового прибора, который очень вовремя послужил оборонительным щитом Семёна Семёновича.

– Неа.

– Как нет? – Свистунов опасливо выглянул из-за своего укрытия, – А что ж тогда ешь?

– Мне жрать нравится, – довольно ответил Бося. На этот раз рот его был уже пуст, и поэтому обошлось без неприятных эксцессов. Семён от страшной догадки даже приподнялся с места и ткнул указательным пальцем себе в язык. Поглотитель «шрапнели» понял жест собеседника правильно и кивнул головой. Свистунов не поверил своим мыслям и уточнил:

– То есть тебе всё равно, что жрать, лишь бы жрать? Сам процесс…

– Угу, – с гордостью ответил Бося, и на этот раз собеседнику вновь пришлось проявить чудеса реакции, чтобы уберечь себя от опасных ранений.

– А любимое блюдо у тебя есть? – допытывался Семён.

– Угу. Лошадь.

– Конина что ли?

– Угу.

– Не, ты понял… – обратился было к Сергею Ильичу Свистунов, но рухнул ошарашенный на скамью. В этот же момент Семён услышал тихое журчание и почувствовал специфический запах. Полковник сидел с затуманенным взглядом, а руки его были опущены под стол.

– Ты что реально больной? – прошипел Свистунов. Несколькими минутами ранее Сергей Ильич, широко расставив ноги, незаметно расстегнул гульфик, вытащил шланг и подставил кружку.

– А? Что? – очнулся Полковник.

– Ты это тут ещё и пить будешь?

– Ну да. Семёныч, ты же знаешь, что в столовой нельзя потреблять, а без спиртика эту гадость жрать невозможно, – резонно заметил Сергей Ильич, затем аккуратно вытащил из-под стола кружку, залпом её опорожнил и приступил к трапезе.

– Так вот ты чего в новые брюки вырядился, – догадался Свистунов и уточнил. – Ты, паскудник, опять в штаны грелку со спиртом запихал?

Полковник не ответил. Ему было некогда, но маска Сёздё на лице баяниста говорила сама за себя. Теперь Сергей Ильич с удовольствием уплетал больничное блюдо, потом ещё разок прервался, чтобы опять наполнить кружку и возобновил питательный процесс. Бося продлил своё любимое действо тем, что съел без разрешения порцию Свистунова и теперь счастливо поглядывал по сторонам.