Валерий Маслов: Медведь с лабаза. Записки сахалинского таёжника. Одиннадцатая книга

– В какую сенокосную? Он попал в конце зимы.

– Тебе этого не понять. В конце зимы пора очень, сенокосная. Нужны люди лёд долбить, вот и гребут. Обычно когда горотделу требуется мало рабочих рук, почти всем нарушителям административных законов выписывают штраф. А когда лёд долбить, силос заготавливать, картошку убирать, хрен ты штрафа получишь, строго пятнадцать суток за любое правонарушение.

– Ну сейчас то силос не заготавливают.

– Зато картошка и лёд каждый год. Так что в апреле и в конце августа лучше терпи, пусть мочевой пузырь лопнет, чем твоя совесть!

– Или до вокзала бежать, единственный туалет остался.

– Если деньги есть, можно пробежаться. На вокзале туалет стал платным. Свобода, если пяти рублей в кармане нету, делай в штаны, альтернатива отсутствует.

– Да Тимоха! Кто бы мог подумать, что мы до такого докатимся с этой демократией. Путин у руля встал, должно изменится в лучшею сторону.

– Может что-то и изменится, да должно измениться, но с пустым карманом делай в штаны. Эта проблема в нашей стране неискоренима. Ведь кому-то надо по весне рубить лёд, а по осени за ментов собирать картошку!

***

Наконец-то выскочили на дорогу, река под боком, пришлось залазить в воду. Минут десять с брезгливыми выражениями на лицах, топтались в речке, потирая сапог об сапог, смывая дерьмо и желая туристам всего хорошего. Дети здесь не причём, организаторам этого сборища следовало бы надавать по голове. Как привыкли говорить, лес всё стерпит, в лесу можно гадить, где попало. А почему бы и нет?

Если в центре города, гости города гадят в подъездах. И не от того, что они дурно воспитаны, просто приспичило, платных туалетов тоже катастрофически не хватает. Совсем скоро горожане понатыкают на подъезды кодовых замков, потом поставят домофоны. Так что уважаемые гости города старайтесь не гулять по центру, в частном секторе спокойней, там уборные есть! Воняют сильно, но зато бесплатно и очереди нет. Порядок в стране нужно наводить с самого низу.

Два охотничка меджатничка побежали по дороге. Охотничек медвежатничек, это тот, кому охота медважатенки покушать до умопомрачения! Пяток минут пробежали по дороге, выскочили на шумную развилку, как будто очутились в областном центре за парком. Стоит три палатки, огромный костёр, юных туристов человек тридцать минимум. Основная дрога идёт вдоль речки, отвилок уходит на северо-восток, просматривается крутой поворот на север.

– Мы Тимоха по этой дороги на шестьдесят девятом завозились. Через лагерь то не проедешь, граница на замке.

– А где на эту дорогу заезжали?

– По полям, а потом на крутую сопку залазили, переваливали отрог. Я в эти места с Толиком за грибами ездил на его машине, вот почему и знаю объездную дорогу.

– Так у Толика трахома древняя и кажется заднеприводная.

– Да, заднеприводная, через сопку дорога без грязи, камень сплошной. А вот в дождь с этой стороны на заднем приводе не поднимешься.

– Здесь по ходу моховика много, да?

– И маслят хватает, грузди есть.

– Ну не в этом же лиственничном лесу вперемешку с бамбуком грузди растут. Здесь место для маслёнка и моховика.

– На левом берегу ельник, груздей полно и народу здесь полно.

– Что народу полно я уже убедился. А куда они по дороге ходили, на перевал?

– Наверное, у них слёт, может, даже на Симау спускались.

– Слёт юных поросят.

– И не говори. Вот это мы сегодня влипли, я в такие ситуации не попадал.

– Попали конкретно, заминировали лес так, что и шагу ступить нельзя.

– Видать кормят их хорошо, надо пайку урезать!

От развилки прошли полчаса, дорога постепенно берёт в гору. Встречаются пяточки чистого ельника, но в основном жидкий березняк и мощный бамбук, южный склон. Есть большие квадраты лиственничного леса. За речкой водораздел между речкой Красносельской весь порос пихтовыми. Свернули к речки, по зелёнке пошли вниз.

– Дорога Коля далеко идёт?

– Метров сто и всё, тупик, дальше тропа пошла. Мы в мае по этой зелёнки прямо к реке спускались, напротив устья ручья машину ставили.

Перешли речку, на правом берегу довольно крупного ручейка, в сотни метрах от устья вытоптанная площадка, без какой либо растительности, мишка постарался. К двум ивам, тросом десяткой примотана сто литровая железная бочка. На верху бочки наверенна решетка из арматуры, ячеей сантиметров семь. Одна ячейка в три раза больше остальных. Рядом с бочкой на земле валяются остатки пиршества, высохшие селедочные кости. На эти остатки даже вороньё не зарится.