Андрей Ставров - Вракли-5. (Пятьдесят лет в строю)

Вылетали в Тбилиси около одиннадцати вечера, а прибыли туда около двух ночи. На паспортном контроле нас удивили подарком в виде бутыли вина каждому. Хорошее начало! На такси двинулись по адресу. Ночной город не вдохновил – спали всю дорогу. Когда же водитель, растолкав нас, указал на наше жильё, я содрогнулся. Представьте себе сирийский город после того, как оттуда выбили террористов. Вот так выглядел дом, в котором нам предстояло провести пять праздничных дней. Что окружало это здание, разглядеть в темноте не было возможности. Нас встретила хозяйка и провела внутрь. Контраст между внешним видом дома и его внутренним содержанием потряс, но уже в правильном, оптимистическом направлении. Европа, ей-богу, Европа! Ура! Пробормотав благодарственные слова и подкрепив это расчётом наличными, мы завалились спать.

Утром я вышел на улицу. Вид дома и окружающей среды при дневном свете оказался совсем иным. Очень даже аутентичным. Узкая улочка, мощенная булыжником, обшарпанные дома, причём как-то романтически обшарпанные. На углу лавчонка, в ней классический пожилой грузин, который завидев меня приветливо помахал рукой. Я подошёл.

– Что, это Вы вчера ночью приехали?

– Да, – удивился я.

– У Нино остановились?

– Да, – на всякий случай кивнул я, хотя, кто такая Нино не знал.

– У меня свежий лаваш, возьмите, не пожалеете. Вы же на пять дней сюда прибыли, поэтому каждое утро я Вам буду откладывать.

Я поразился. Пять минут, и я вдруг почувствовал себя почти как дома. Не только старик, но и окружающие уже знали кто мы, откуда, как долго собираемся быть.

Это мне напомнило первый наш приезд. Мы тогда с женой отдыхали на море в Сухуми. На пляже познакомились с грузинским армянином из Тбилиси – Суриком. Две недели мы вместе валялись на солнце, купались. Сурик был с шикарной блондинкой, которую, как он нам рассказал, подцепил ещё в поезде. Как это часто бывает, случайное знакомство переросло в тёплые почти дружеские отношения. Мы их поддерживали несколько лет. Сурик приезжал к нам в Минск, мы – в Тбилиси. Потом он неожиданно пропал. Как я понял, он был т.н. цеховик. То ли был хозяином обувных мастерских, то ли просто там работал, но вся эта деятельность носила криминальный характер и, возможно, Сурик попал под раздачу конкурентов или загремел под фанфары, т.е. сел.

А тогда он пригласил нас на обратном пути домой заехать к нему в гости. Мы поломались слегка для приличия, но заехали. Нас поселили в комнате в чудесном месте. Это было сердце старого города. Дома в два-три этажа лепились друг к другу на склоне холма. Окно нашей комнаты выходило на крыльцо одних соседей, с нашего крыльца можно было перешагнуть через перила и оказаться вдруг у других. У утра все громко перекликались на грузинском языке, пахло вкусным так, что кружилась голова. Мама Сурика усадила нас за стол и уговаривала: «Кушай генацвали, кушай!». Мы были ошарашены атмосферой столь непривычной, что казалось, будто мы смотрели фильм киностудии «Грузия-фильм», и даже не смотрели, а были сами участниками. Все соседи вокруг знали всё о нас, и пока мы спускались в город, нас останавливали, справлялись о здоровье, расспрашивали как жизнь в Минске, охали и ахали… Мы провели чудесные несколько дней в городе. Сурик был хоть и на половину армянином, но вёл себя как истинный грузин – не оставлял нас практически ни на минутку, показывал город, кормил в ресторанах настоящей грузинской кухней. Именно с тех времён мы полюбили всё грузинское и в первую очередь людей. Пару раз мы таки отрывались от нашего гостеприимного хозяина и гуляли самостоятельно. Был забавный случай. Мы решили посетить разрекламированные серные бани, где банщики мыли и массажировали клиентов. Я получил всё сполна, вышел довольный на волю и стал ждать жену. Вскоре появилась и она с выражением на лице, которое обычно предвещало мне приличную головомойку. Оказалось, что в женском отделении сплошная халтура. Жена потребовала, чтобы я пошёл с ней и написал жалобу. Я согласился с полной уверенностью, что книгу жалоб нам не выдадут, а в лучшем случае вытолкают взашей. Ан нет, книгу выдали с неподдельным изумлением. Судя по выражению лиц и виду книги, её выдавали исключительно для написания хвалебных благодарностей. Мы накатали длиннющую ядовитую жалобу и вскоре об этом забыли. Представляете наше удивление, когда месяцем позже мы получили письмо из той самой бани. В нём давался подробный отчёт о собрании трудового коллектива по поводу нашей жалобы. Перечислялись лица, которые понесли наказание, а также перечень наказаний. Письмо было подписано классическим треугольником: директор, председатель профкома и секретарь парторганизации. Жаль, что письмо затерялось при переездах…