Мария Сорока - Голая правда

В мире Фени стало возможно всё. Она невзлюбила усилия, потому что их сложно посчитать и оценить. Она свела все свои действия к легкомысленной лаконичности. Она потребовала от жизни большего и лучшего, потому что если уж футболка стоила так невозможно, то она, Феня, и подавно.

В её поведении не было аллегории, в её историях не находилось морали, так как многое из задуманного, в общем-то, складывалось, но серединка на половинку. Например, прогуляв занятия по важному предмету, Феня всё-таки чудом отхватила «четыре». Её пригласил на свидание толковый красавец, но что-то сорвалось, а после забылось без сердечных терзаний. Она стала приятно проводить время со щедрой знакомой, но вскоре родители лишили ту средств к расточительству.

И вроде бы не было повода усомниться в выбранном курсе. «Это работает!» – хлопала в ладоши и хвасталась Феня. А раз что-то всё же шло не так, зияла лазейка для недовольства собой. Феня решила, что хватит молиться на вырезку из журнала. Ей требовалась риза .

Купить футболку Филиппа Пляйна Феня не могла. Она стала рыдать по ночам, и соседка услышала рыдания через стену «панельки».

– Ты страдаешь вещизмом, – заметила она.

– Неправда, – всхлипнула Феня в розетку.

– Так купи хорошую подделку.

– Ни за что!

Разве в подделке был смысл? Феня хотела футболку не для стиля и не ради зависти, а дабы обрести и потрогать свой жизненный ориентир, хлопчатобумажное подтверждение того, что ничто не имеет определённой стоимости, и цены задают сами люди, из плоти и крови. Феня боялась, что, купив подделку, станет ею сама.

И она решилась украсть. Феня слышала, что для кого-то воровать – постоянное хобби. Она читала, что так развлекаются даже люди со средствами на любой бутик. Мимолетный разговор со знакомым антиглобалистом окончательно развеял вопросы о моральной стороне дела. Оставалась только техническая. Феня замерла, выжидая подходящий случай, момент, идею.

Внезапно словно само провидение дало о себе знать, как это часто бывает, когда всей душой к чему-то рвёшься. Феня попивала кофе по акции на террасе ресторана и вдруг невольно подслушала беседу двух девушек: оживлённый разговор, до слюны, но в полтона, о том, как присвоить себе любую вещь. Одна подруга вертела перед носом другой неодимовым магнитом и рассказывала о его чудесном свойстве превращать платное в бесплатное. Беседа была настолько возбуждённая, что, когда девушки ушли, предмет остался забытым на столе. Магнит блестел в лучах солнца, а Феня смотрела на него, открыв рот. Она возмущённо выпучила глаза и развела руками перед невидимыми укорителями: «Ну, знаете ли… Как тут не взять». Действительно, она вынашивала идею кражи так, будто собиралась дерзко ограбить банк или хранилище казино, и недопустимо было пренебречь удачей.

Спустя пару дней, надев всё самое немногословное и накрасившись как никогда естественно, Феня направилась в мультибрендовый бутик. Была шальная мысль повесить на локоть пакет, как из ЦУМа, но мысль эта, к счастью, не задержалась. В магазине, небрежно пройдясь вдоль полок и вешалок, Феня сложила две одинаковые футболки так, чтобы у входа в примерочную их засчитали за одну, едва задвинув шторку, дрожащими руками высвободила мягкую ткань от защитной пластмассы, надела предмет обожания, спрятав его под свитером, и уверенно, но не слишком быстро, покинула магазин, мимоходом бросив продавщице вторую, будто бы не подошедшую вещь.

Двери захлопнулись, улица обдала прохладой. «Это было нечто», – тяжело дыша, подумала Феня. Всё прошло так легко, что даже не верилось. Но сложное ждало впереди.

Не всякий интеллектуал может похвастаться, что хотя бы раз в жизни проходил через столь мощный экзистенциальный кризис, какой настиг тогда Феню. Само собой, проблема была не в маленьком преступлении, глубже. Иногда Феня чувствовала себя недостойной дорогой вещи, раз не смогла сама на неё заработать, а порой украденная футболка вела Феню к мысли, обратной прошлым выводам, страшной мысли: ничто не стоит вообще ничего. Тем временем окружающие замечали футболку, и не всем она нравилась. Только когда Феня называла цену, люди одобрительно качали головами. Феня вздыхала себе под нос: «А что, если бы и вправду сама на неё разорилась?»

Но при всём футболка занимала почетное место в шкафу, на отдельной вешалке, защищённая целлофаном от угрюмого домашнего быта. Когда Фене становилось грустно и казалось, что ждать от жизни нечего, она приподнимала чехол и вспоминала, что ждать, требовать и брать можно, что угодно. Фене, как многим, хотелось, чтобы кто-то пообещал ей: всё будет хорошо. И футболка обещала.