Денис Киселёв - Я тебя слышу, или Дивертисменты жизни

– Вот бы там пошурудить… – мечтательно произнёс Женька.

– Да помолчи ты, шурудила, – опять оборвал его Вадик.

– Продолжаю? – Семён обвёл вопросительным взглядом всю компанию.

– Давай! Давай! – загалдели все.

– Итак, я предлагаю потратить эти каникулы на оборудование в этом месте нашего «квадратовского» штаба! – подытожил Семён. – Кто «за»?

Вся компания с жаром приняла предложение. Глаза загорелись, и все хотели только одного – быстрее увидеть свои владения. Только осторожный Вадик как будто нехотя поинтересовался:

– А ты откуда ключ-то взял?

– У Юрки Козловского. У него же отец директор драмтеатра. Пока сменялся на самовар старинный. Помнишь, мы его нашли в старых «деревяшках», что ломали? С одним условием только, что Юрка приходить к нам будет, когда захочет. Ну да ладно, думаю, пускай приходит, зато, если что, так перед батей своим за нас заступится, – с готовностью ответил Семён.

Через десять минут вся компания, не заходя домой и не переодеваясь, а прямо так, в школьной форме и с портфелями, стояла у здания драмтеатровского склада. Семён картинно достал ключ и вставил его в скважину замка.

– «Буратино сорвал нарисованный очаг! И аккуратно вставил золотой ключик в золотой замочек. Открывай же! Открывай скорее! – кричали куклы в нетерпении», – продекламировал событие Женька.

– Можешь хоть минуту помолчать? – теперь уже зашипел Мишка.

Под затаённое дыхание ребят ключ щёлкнул и повернулся два раза. После этого Семён приоткрыл страшно скрипевшую дверь. Все четверо мгновенно юркнули в образовавшуюся щель и задвинули железную задвижку. Внутри было очень темно и пахло гнилым деревом, отсыревшими тряпками и нафталином.

– Ну вот настал и мой час, – торжественно произнёс Мишка и достал из портфеля крутой фонарик на трёх батарейках. – А кто-то говорил в своё время, что это самый бесполезный подарок, – Мишка скосил глаза на Женьку.

– Да ладно. Это я из зависти, – признался тот, махнув рукой.

Фонарь осветил огромное пространство склада. Он оказался двухэтажным.

Весь первый этаж был даже не заставлен, а завален всевозможной театральной утварью. Чего здесь только не было!.. Тут была мебель всех эпох и народов. На ней лежал обильный слой серой пыли толщиной, наверное, в полтора сантиметра. Были настоящие творения! Начиная от трона фараонов и огромных позолоченных зеркал, заканчивая ширпотребовскими табуретками с покрытием из дерматина, ровно такими же, как в школьной столовке.

На вешалках длинными рядами висела одежда, обсыпанная пылью, как снегом. Отороченные золотым шитьём камзолы, огромные тулупы с воротниками «под мех», военные мундиры различных армий, даже кольчуги и восточные халаты плотно прижались друг к другу, как молчаливые воины в ожидании приказа.

По всей площади склада игриво стояли и валялись женские полуманекены, облачённые в прекрасные платья средневековых принцесс и королев. Рыцарские доспехи в огромном количестве в полном беспорядке были рассыпаны по полу.

Второй этаж и этажом-то можно было назвать лишь условно. По сути, это были просто толстенные деревянные поперечные балки, лишь где-то на четверть накрытые продольными досками, когда-то являющимися полом этого этажа. Там тоже что-то навалено, но снизу было не разобрать – что.

– Да-а-а! – первый нарушил молчание Вадик.

– Да-а-а! – не отводя глаз от такого богатства, невольно повторил Семён.

– Да-а-а… уж! – добавил ещё одно междометие Мишка, крутя фонариком во все стороны. – А Жека-то где? – неожиданно спросил он, не находя в луче фонаря знакомого силуэта.

– Жека! – закричали, не сговариваясь, друзья.

– Да здесь я. Здесь. Чего орёте-то? – отозвался Женька, отряхиваясь от пыли.

Вид у него был просто потрясающий! На голове лихо водрузилась треуголка. Пояс обмотан какой-то тряпкой, за которую он заткнул старинный пистоль. В левой руке поблёскивал турецкий ятаган.

– Ни фига себе! Где взял?! Дай посмотреть! Круто! – загалдели ребята.

– Ну ладно, ладно… Растерзаете меня, – немного смущаясь, но явно довольный собой, бубнил Женька. – Вон… За теми шкафами гляньте.

Пацаны, даже не смотря под ноги, бросились по указанному направлению.

За шкафами стояли две здоровенные плетёные корзины, в одной из которых было свалено кучей всевозможное холодное оружие из мягкого металла: шпаги, рапиры, ятаганы, мечи… Где-то на дне поблёскивали ножи и кинжалы. Из самой середины грустно торчали три ржавые алебарды, по виду, совсем настоящие. Вторая корзина была битком набита головными уборами. Тут были тюрбаны, каски, кивера, треуголки, тюбетейки, ковбойские шляпы, мятые сомбреро, отсыревшие треухи и тому подобное. А между корзинами – о, чудо! – лежала целая связка, перетянутая солдатским ремнём с позеленевшей бляхой, муляжей огнестрельного оружия: мушкетов, трёхлинеек со штыками и тому подобного. Был даже немецкий шмайссер с отломанной задней ручкой. Муляжи были деревянные, но так классно сделанные! Детали, которые должны были быть изготовлены из дерева, оставались таковыми. Если это должна была быть воронёная сталь, то дерево аккуратно выкрашено чёрной металлизированной краской, штыки – краской стального цвета.