Юрий Чемша - Танец маленьких дедушек

Пастух в деревне всегда был вторым человеком после кузнеца. Дедушка втайне мечтал: когда вырастет, то обязательно станет пастухом. Мама, правда, говорила, чтоб готовился после школы поступать в институт – она скажет, какой. Маленький Юра верил, что в нашей счастливой стране непременно должен быть институт, готовивший людей такой замечательной профессии.

Вечером, когда стадо возвращалось домой, хозяйки, стоя у калиток, высматривали своих коров, заискивали перед пастухом и задабривали его лакомствами. А он шёл, серьёзный и важный, с плеча свисал длиннющий кнут и далеко чертил по дорожной пыли длинную полосу – ровную, как карандаш в тетради, если под линейку.

– А ну, пошла, проклятущая! – взрёвывал Николай на зазевавшуюся тёлку и неуловимым движением оглушительно щёлкал кнутом над её ухом. Тёлка опрометью скрывалась в стаде.

У Николая было несколько возгласов, для разной громкости щелчка. «Лихоманка те в копыта!» – самый слабый, чуть сильнее: «Чтоб тя чертяки подоили!» «А ну пошла, проклятущая!» – из сильных. Были и мощнее, но он их запускал, только отойдя подальше от людей, за околицу.

Несмотря на грозный вид, Николай – и все знали об этом – никогда не бил животных, только пугал. В деревне считалось, что от кнута у коровы молоко может загорчить.

Когда пастух шёл по улице за стадом, хозяйки обменивались впечатлениями:

– Николай-то сегодня каков, красавец! Зинка-то сохнет, а без толку…

Николаю скоро в армию, жениться до армии он не хотел.

Плести кнут оказалось очень непростым делом. На каждом витке Николай подбадривал Юру известными энергичными словами, которые не применялись в семье дедушки никогда. Но Николай считал их весьма полезным педагогическим приёмом, что демонстрировали успехи маленького Юры. Кстати, Юра тогда всерьёз задумался, не выучить ли и ему пару энергичных возгласов. Его беспокоило, что без этих слов у него не получится громко щёлкнуть.

Когда Юра научился щёлкать своим кнутом достаточно громко, то посчитал, что пришло время для знакомства. Он взял кнут, положил его на плечо и стал прохаживаться перед домом прекрасной девочки Вали. Кнут чертил по пыли замысловатые вензеля, но по малолетству дедушка Юра тогда ещё не понимал, что эти вензеля выдают его намерения немножечко эту приезжую девочку Валю попасти́.

Прохаживаться пришлось долго, больше часа. Наконец Юра дождался, когда прекрасная девочка Валя показалась в окне. Отчаянными знаками лица и рук он вызвал её на улицу.

Девочка Валя вышла, кутаясь в пёстрый халатик. Глаза на лице её были очень красивы, а перед ушками висели белокурые завитки. Завитки подрагивали, как живые пружинки, а глаза заранее приготовились к доброй улыбке. Юра засмотрелся на них, но потом вспомнил, зачем пришёл.

Таинственным голосом он объявил прекрасной девочке Вале, что сейчас ей что-то покажет. Девочка Валя на минуту перестала дрожать своими пружинками и моргать глазами, в ожидании.

И тогда Юра, как завзятый пастух, вытащил из-за плеча кнут и, зычно рявкнув на всю улицу: «А ну пошла, проклятущая!», громко щёлкнул у девочки над ухом.

Эффект оказался потрясающим, но назвать его восхитительным язык у дедушки Юры и сейчас бы не повернулся.

Прекрасная девочка Валя вдруг широко открыла глаза, пружинки её затрепетали, а сама она заплакала и с возгласом: «Сам ты дурак!» убежала в дом.

Из этой сцены малолетний тогда дедушка сделал ошибочный жизненный вывод, что девочки не любят кнута, и прожил в этом заблуждении вплоть до преклонного возраста.

Вспомнив эту детскую историю, дедушка решил, что при том навыке, а также нажитóм за прошедшие годы богатом житейском опыте косички у него вполне могут получиться. Он сделал строгое лицо и приказал Насте сесть неподвижно, только внимательно глядеть в зеркало.

Сначала надо было разделить шевелюру Насти на две половины – левую и правую – а потом каждую из этих половин ещё на три пряди одинаковой величины.

Из «Похождений бравого солдата Швейка», там, где он в поезде, дедушка знал, что у человека должно быть на голове примерно шестьдесят тысяч волос. То есть, на левой половине головы тридцать тысяч и столько же на правой. Если делить на три пряди, то получается в каждой пряди по десять тысяч волос.

«Всего-то!» – изумился дедушка такой простоте задачи. Он только жалел, что пока досчитает до десяти тысяч, приедут мама Алёна с бабушкой, и он не успеет показать своё восхитительное искусство плести кнуты, то есть, тьфу – косички!