Олег Ашихмин - Сюжеты

Свой новый рабочий и финансовый год «МИФ» начал в понедельник пятнадцатого января. С утра в конторе были шум и оживление. Все делились своими впечатлениями от отдыха, хвастались, кто, где был, и какие приключения удалось пережить вместе со скромными и не очень туристами из России.

– Ну, как римские каникулы? – спросил Фелюрин, заходя в кабинет Мелехова.

– Привет, Саша, отлично, – сказал Мелехов и пожал руку компаньона.

– А, я тебе из Франции, прямо с гор, подарок привез, – интригующе сообщил Фелюрин и загадочно посмотрел на Мелехова.

– Ну, так давай, не тяни, – сказал Мелехов и из тумбочки, взяв своими толстыми пальчиками, выставил на стол две рюмки.

– Догадливый ты мой, – обреченно сказал Фелюрин, – С тобой рядом, даже как-то жить не интересно, – добавил он и поставил рядом с рюмками бутылку дорого коньяка.

– Серьезно, – одобрил выбор Фелюрина Мелехов и, покрутив бутылку в руках, открыл ее и начал разливать коньяк по рюмкам.

– Ну, за встречу, – присаживаясь, – сказал Фелюрин и не стесняясь раннего утра махнул первую стопку.

Мелехов последовал его примеру.

– Так как тебе Рим? – снова поинтересовался Фелюрин, налив себе еще коньяка и пересев в большое кресло мелеховского кабинета, приготовившись к большой и обстоятельной беседе.

Компаньоны давно не виделись, да и в агентстве никаких дел не было. По большому счету, людей в отпуск можно было отправить еще на две недели. Вся жизнь и работа в лучшем случае должны были начаться в начале февраля.

– Потрясающий город, – восхищенно сказал Мелеховов и тоже налил себе коньяка, – Не зря его называют «вечным». Там каждая улочка старой части города пропитана вечностью, историей, культурой, чувствуются все вехи ее развития, начиная от античности, заканчивая средневековьем, возрождением, посвящением и так далее. Там все это осязаемо. Знаешь, это не объяснить, но это все можно почувствовать. В архитектуре, в атмосфере, в климате, в черноволосых, горбоносых, эмоциональных итальянцах, все это рождает неповторимый дух вечного города.

– Ты, всерьез так считаешь? – удивился Фелюрин.

– Конечно. К тому же мне есть, с чем сравнивать, я ведь был и в Праге, и в Париже, и в Мадриде, и в Лондоне, и в Берлине. У всех столиц старушки Европы есть свой образ, свой дух, неповторимая своеобразная красота, но еще в древности говорили, что все дороги ведут в Рим, и теперь я это понимаю.

– Ну, ясно, – без особого энтузиазма сказал Фелюрин и отпил из рюмки.

– А, ты как съездил?

– Я? – все так же без энтузиазма начал Фелюрин, – Ну, таких впечатлений, как у тебя, у меня конечно нет. С Натальей мы все время ссорились, дети отдыхали по своей, собственной программе, в общем, семейного отдыха не получилось.

– Да, ты что, старик!? Ты же в Альпах был. Это же одна из жемчужин мира, неужели тебя ничего там не порадовало и не удивило? – поразился Мелехов, такому несуразному рассказу Фелюрина о поездке на самый модный и дорогой европейский горнолыжный курорт.

– Нет, меня там ничего не удивило. Я же там и раньше бывал. Знаешь, у меня даже неприятный осадок от этого всего остался. Из русских, там отдыхали в основном те, кто постоянно мелькает в новостях, да завсегдатаи телевизионных шоу – губернаторы, депутаты, людишки из правительства, крупные бизнесмены, олигархи и, представляешь, все с тёлками с глянцевых обложек, которые вдвое, втрое их моложе. Сучки их на понтах, в мехах, в золоте, в бриллиантах, кругом все пытаются показать кто круче, богаче, у кого больше свита. Их глупые тёлочки бездарно шутят, пытаются всем понравиться, наиграно смеются, улыбаются. А охранники! Их охранники, эти дибилы, так надменно на людей смотрят, как будто это они миллионами ворочают и целыми отраслями и регионами управляют, а не их босы. Мне так противно все это стало. Народ в стране выживает, пол России в долгах мается, друг у друга занимают, с хлеба на воду перебиваются, еле-еле концы с концами сводят, а эти ожиревшие хряки, народные избранники, политическая и бизнес элита, чтоб их, ежедневно в Куршовеле тратили на себя по три-четыре тысячи евро. Я знаешь, в какой-то момент, даже коммунистам сочувствовать начал, а потом, когда уже улетали, представляешь, две русские бабы в самолете место для сумки на верхней полке не поделили и такое, там устроили, с матами, криками, дракой, иностранцы, просто в шоке были. И тут я подумал, ради кого идти на баррикады, ради кого бороться за справедливость? Ради этого быдла? Чтобы они жили в мощной и сытой России? Нет уж, эти твари заслуживают именно такого оккупационного правительства, зажравшихся депутатов, ворующих и жирующих чиновников. Короче, там, в Альпах коньяк и горный воздух мне мозги проветрили, и я понял, России больше нет. Надо как все, заработать еще деньжат и отсюда валить. Страна разобщена, разворована, обескровлена, унижена, горстка людей ее терзает, творит все, что хочет, а все потихоньку живут, преследуя свои маленькие интересы: накопить на холодильник, купить новую машину, построить дачу. Страна гибнет, культура гибнет, чечены в Москве дома взрывают, заложников захватывают, а никаких мер, никто не шевелится, всех, все устраивает.